Особенно,... 
52 
— Идут наши аристократы, — сказал Билл.
Они пересекали улицу.
— Хэлло, друзья, — сказал я.
— Хэлло, джентльмены! — сказала Брет. — Вы заняли для нас места? Как мило.
— Знаете, — сказал Майкл, — этот, как его, Ромеро, это здорово! Правда?
— Он просто очарователен, — сказала Брет. — А зеленые штаны!
— Брет глаз не сводила с них.
— Завтра непременно возьму у вас бинокль.
— Ну как? Хорошо было?
— Чудесно. Просто замечательно. Вот это зрелище!
— А лошади?
— Я не могла не смотреть на них.
— Она глаз не сводила с них, — сказал Майкл. — Она молодчина.
— Конечно, это ужасно, что с ними делают, — сказала Брет. — Но я не могла не смотреть.
— А вам не было дурно?
— Ни капельки.
— А Роберту Кону было дурно, — ввернул Майкл. — Вы совсем позеленели, Роберт.
— Первая лошадь меня расстроила, — сказал Кон.
— Вы не очень скучали, правда? — спросил Билл.
Кон засмеялся.
— Нет. Не скучал. Забудьте про это, пожалуйста.
— Ладно, — сказал Билл, — если только вы не скучали.
— Непохоже было, чтоб он скучал, — сказал Майкл. — Я думал, его стошнит.
— Да нет, мне вовсе не было так скверно. И всего только одну минуту.
— Я был уверен, что его стошнит. Вы не скучали, правда ведь, Роберт?
— Довольно об этом, Майкл. Я уже сказал, что зря так говорил.
— А ему все-таки было дурно. Он буквально позеленел.
— Хватит, Майкл!
— Никогда не скучайте на своем первом бое быков, Роберт, — сказал Майкл. — А то может выйти скандал.
— Хватит, Майкл, — сказала Брет.
— Он говорит, что Брет садистка, — сказал Майкл. — Брет не садистка. Она просто красивая, здоровая женщина.
— Вы садистка, Брет? — спросил я.
— Надеюсь, что нет.
— Он говорит, что Брет садистка, — только потому, что у нее здоровый желудок.
— Долго ли он будет здоровым?
Билл заговорил о другом и отвлек Майкла от Роберта Кона. Официант принес рюмки с абсентом.
— Вам правда понравилось? — обратился Билл к Кону.
— Нет, не скажу, чтобы мне понравилось. Но это необычайное зрелище.
— Ах черт! Ну и зрелище! — сказала Брет.
— Только вот если бы лошадей не было, — сказал Кон.
— Это неважно, — сказал Билл. — Очень скоро перестаешь замечать все противное.
— Все-таки жутко вначале, — сказала Брет. — Самое страшное для меня — это когда бык кидается на лошадь.
— Быки были прекрасные, — сказал Кон.
— Хорошие быки, — сказал Майкл.
— Следующий раз я хочу сидеть внизу. — Брет отхлебнула абсент из рюмки.
— Она хочет получше рассмотреть матадоров, — сказал Майкл.
— Они стоят того, — сказала Брет. — Этот Ромеро еще совсем ребенок.
— Он поразительно красивый малый, — сказал я. — Мы заходили к нему в комнату. В жизни не видел такого красивого мальчика.
— Как вы думаете, сколько ему лет?
— Лет девятнадцать-двадцать.
— Подумать только!
Второй день боя быков прошел еще удачнее первого. Брет сидела в первом ряду между Майклом и мной, а Билл с Коном пошли наверх. Героем дня был Ромеро. Не думаю, чтобы Брет видела других матадоров. Да их никто не видел, кроме самых заядлых специалистов. Все свелось к одному Ромеро. Было еще два матадора, но они в счет не шли. Я сидел рядом с Брет и объяснял ей, в чем суть. Я учил ее следить за быком, а не за лошадью, когда бык кидается на пикадоров, учил следить за тем, как пикадор вонзает острие копья, чтобы она поняла, в чем тут суть, чтобы она видела в бое быков последовательное действие, ведущее к предначертанной развязке, а не только нагромождение бессмысленных ужасов. Я показал ей, как Ромеро своим плащом уводит быка от упавшей лошади и как он останавливает его плащом и поворачивает его плавно и размеренно, никогда не обессиливая быка. Она видела, как Ромеро избегал резких движений и берег своих быков для последнего удара, стараясь не дергать и не обессиливать их, а только слегка утомить. Она видела, как близко к быку работает Ромеро, и я показал ей все трюки, к которым прибегают другие матадоры, чтобы казалось, что они работают близко к быку. Она поняла, почему ей нравится, как Ромеро действует плащом, и не нравится, как это делают другие.
Ромеро не делал ни одного лишнего движения, он всегда работал точно, чисто и непринужденно. Другие матадоры поднимали локти, извивались штопором, прислонялись к быку, после того как рога миновали их, чтобы вызвать ложное впечатление опасности. Но все показное портило работу и оставляло неприятное чувство. Ромеро заставлял по-настоящему волноваться, потому что в его движениях была абсолютная чистота линий и потому что, работая очень близко к быку, он ждал спокойно и невозмутимо, пока рога минуют его. Ему не нужно было искусственно подчеркивать опасность. Брет поняла, почему движения матадора прекрасны, когда он стоит вплотную к быку, и почему те же движения смешны на малейшем от него расстоянии. Я рассказал ей, что после смерти Хоселито все матадоры выработали такую технику боя, которая создает видимость опасности и заставляет волноваться зрителей, между тем как матадору ничего не грозит. Ромеро показывал мастерство старой школы: четкость движений при максимальном риске, уменье готовить быка к последнему удару, подчинять его своей воле, давая почувствовать, что сам он недосягаем.
52 
