134 
Им не нужны были больше длинные объяснения, они не вспоминали, как глупо вели себя. В их отношениях отныне не было места отчужденности, недоверию и непониманию. Была лишь глубокая радость и полное единство.
Пронзительный крик Жерара вернул ее к действительности. Он бежал к ней, размахивая руками и тяжело дыша.
— В чем дело?
— Николь, мы никак не можем тебя найти. Алекс упал с обрыва. Дженни просила, чтобы ты пришла.
Она отбросила в сторону бутыль, подобрала юбки и бегом пустилась по склону. Жерар бежал за нею по пятам. На обрыве никого не было.
— Где они?
Жерар придвинулся к ней вплотную.
— Ты для них готова на все, верно? Ты готова на что угодно и для кого угодно, только не для меня. Николь отступила.
— Где близнецы?
— Черт с ними, с близнецами. Я не знаю, где они, да и знать не хочу. Я хочу, чтобы ты совершила со мной небольшую прогулку.
— У меня много работы, я… — она замолчала, увидев в его руке пистолет.
— Ну вот, наконец-то ты обратила внимание и на меня. Чтобы привлечь твое внимание, мужчина должен просто показать что-нибудь большое и твердое.
Губы Николь скривились от отвращения. Она бросила ему в лицо французское ругательство.
Жерар улыбнулся.
— Восхитительно! А теперь идем со мной. И без шума.
— Нет!
— Нет? Я так и думал, что ты скажешь «нет». А теперь вспомни, что говорила моя жена. Ты еще подумала, что она решила, будто Бианка хочет убить Клея. Раз в жизни эта сумасшедшая оказалась права.
Глаза Николь расширились, стали совсем огромными.
— Ты… ты убил мою мать, — прошептала она.
— Умная девочка. Даже слишком умная. А теперь, если ты не хочешь увидеть мертвым своего любовника, то станешь меня слушаться. — Он взмахнул пистолетом. — Туда. И помни — его жизнь зависит от тебя.
Они прошли через лес к реке, где у Жерара была спрятана лодка. Он чувствовал величайшее удовольствие от того, что Николь должна грести, в то время как он сам сидит на корме и отдает ей приказания. Из его уст извергался сплошной поток самовосхваления и обвинений в ее адрес. Он непрерывно твердил, что Николь всегда соблазняла и мучила его.
Они причалили в дальнем уголке плантации Армстронга. Жерар направился к заброшенному сараю с висевшей на одной петле дверью. Едва они подошли к нему, как из-за деревьев появилась Бианка.
— Где вы были и что она здесь делает?
— Не задавай лишних вопросов, — грубо бросил Жерар. — Ты сделала, что я сказал?
Глаза Бианки, утопавшие в складках жира, лихорадочно блестели.
— Он не поедет верхом. Я набила осколков под седло, как ты сказал, но он не поедет.
— Объясни толком, что случилось, — потребовал Жерар.
Бианка разжала руки, сжимавшие складки юбки спереди. По подолу расползалось кровавое пятно.
— Я его застрелила! — сказала она, как бы сама не веря своим словам.
Николь вскрикнула и рванулась к дому, но Жерар схватил ее за руку. Он изо всех сил ударил ее кулаком в лицо. Николь упала прямо в открытую дверь сарая.
— Он умер? — отрывисто спросил Жерар.
— О да. — Бианка часто моргала, а голос ее звучал до нелепости похоже на голос маленькой девочки. Она протянула руку. — Я принесла пистолет.
Жерар быстрым движением выхватил его и указал им на дверь сарая.
— Заходи сюда. — Бианка нахмурилась, недоумевая, потом нерешительно шагнула в сарай.
— Объясни мне, почему здесь Николь? Что здесь делает моя горничная? — снова спросила она. — Бианка! — умоляюще вскричала Николь. — Где Клей?
Бианка медленно повернулась и посмотрела на нее.
— Ты! — прошептала она, приближаясь к ней. — Это ты убила его. — Она бросилась на нее, вытянув руки со скрюченными, как когти, пальцами. Николь упала, задыхаясь под тяжестью навалившегося на нее грузного тела.
— Оставь ее! Ты, жирная шлюха, оставь ее! — завизжал Жерар. Он бросил один пистолет на пол, засунул другой за пояс и стал оттаскивать Бианку.
— Я убью ее, — рычала Бианка. — Дай мне убить ее. Жерар вытащил пистолет и направил на нее.
— Нет, это ты сейчас умрешь. Бианка улыбнулась.
— Что с тобой, Жерар? Это же я, Бианка. Ты же любишь меня.
— Люблю! — презрительно фыркнул Жерар. — Неужели ты думаешь, что тебя можно любить? Это все равно что лечь в постель со свиньей.
— Жерар! — взмолилась Бианка. — Ты не в себе, ты просто расстроен.
— Ты тупая самодовольная свинья. Подумать только, ты поверила, что я, Куртелен, могу полюбить женщину, подобную тебе! Теперь тебя найдут мертвой, и все будут думать, что ты покончила с собой от горя по убитому мужу. А он, без сомнения, пал жертвой грабителей.
134 
