Глава 9

Любому здравомыслящему человеку, хотя бы немного знакомому с состоянием сицилийских дорог, чтобы попасть из Вигаты в Калапьяно, всего-то и нужно поехать по скоростному шоссе на Катанью, свернуть на дорогу, ведущую в глубь острова к тысяча сто двадцатиметровой реке Тройне, спуститься к шестьсот пятидесятиметровой речке Гальяно по окольной дороге, которая пятьдесят лет назад, на заре региональной независимости, в первый и последний раз познакомилась с асфальтом, и наконец добраться до Калапьяно по областной трассе, очевидно, только и мечтавшей о том, чтобы вновь вернуться в исходное состояние раздолбанной сельской дороги. И это еще не все. Ферма сестры Мими Ауджелло и ее мужа находилась в четырех километрах от поселка, и туда можно было добраться только по извилистой каменистой полоске, которая даже у коз вызывала некоторое сомнение - стоит ли ставить на нее хоть одно из четырех дарованных им Богом копыт. Но это был, скажем так, оптимальный маршрут, именно тот, который всегда выбирал Мими Ауджелло и где все трудности и неудобства приходились на последний отрезок пути.

Естественно, Монтальбано выбрал другой путь, решив пересечь остров поперек, поэтому с самого начала ему пришлось ехать по каким-то жутким колдобинам, и чудом уцелевшие в здешних краях крестьяне прерывали свой труд, чтобы в полном недоумении обозреть чокнутую заезжую машину. Дома они расскажут детям:

- А знаете, чего утром-то было? Автомобиль проезжал!

Но именно эта Сицилия была по душе комиссару, выжженная, лишенная растительности земля, на которой, казалось (и недаром), невозможно выжить, и все же кто-то здесь еще встречался, хотя все реже и реже, и приветствовал его, покачиваясь на муле, прикасаясь двумя пальцами к козырьку, в гамашах, кепке и с ружьем на плече.

Спокойное, безоблачное небо ясно давало понять, что останется таковым до самого вечера. Было почти жарко. Воздух, врывавшийся в машину, не выдувал из салона вкусный запах от кульков и кулечков, которыми было завалено практически все заднее сиденье. Перед отъездом Монтальбано заехал в Албанское кафе, где делали лучшие в Вигате сладости, и купил двадцать свежих канноли, [Трубочки с начинкой из сладкого овечьего творога.] десять килограммов всевозможного печенья, цукаты и, в довершение всего, разноцветную пятикилограммовую кассату. [Сицилийский торт из сладкого овечьего творога, покрытый сахарной глазурью и украшенный шоколадной крошкой и цукатами.]

До фермы он добрался уже после полудня. Подсчитал, что на дорогу ушло больше четырех часов. Большой деревенский дом выглядел пустым. Только дымящаяся каминная труба говорила о том, что в доме кто-то есть. Посигналил, и вскоре в дверях появилась Франка, сестра Мими. Это была светловолосая сорокалетняя сицилийка, сильная, высокая: она смотрела на незнакомую машину, вытирая руки о фартук.

- Монтальбано, - представился комиссар, открывая дверцу и выходя из машины.

С радушной улыбкой Франка бросилась ему навстречу. Крепко обняла.

- А Мими?

- В последний момент не смог поехать. Очень расстроился.

Франка пристально всмотрелась ему в лицо. Монтальбано совсем не умел врать людям, которых уважал: запинался, краснел, отводил взгляд.

- Пойду позвоню Мими, - решительно сказала она и вернулась в дом.

Чудом не уронив свои кульки и кулечки, Монтальбано побрел за ней. Франка как раз закончила говорить по телефону.

- У него еще болит голова.

  29