– Линнет, пожалуйста. – Он взял ее за руку. – Ведь Миранда – моя дочь.
Она резко выдернула свою руку.
– Твоя? А где ты находился, когда я в течение шестнадцати часов производила ее на Божий свет, когда я лежала в послеродовой горячке целых две недели? А теперь смотрите-ка: в один прекрасный день его осенило – он понял, наконец, что я собой представляю!
На какую-то секунду их взгляды встретились, и Девон осознал, что она говорит чистую правду. Его голос был очень тихим, когда он начал:
– Раньше я никогда не задумывался над тем, что из себя представляю я сам и как я веду себя с тобой. И особенно тяжко для меня то, что я-то знаю, что я о тебе думал. Ты права. Я не решаюсь просить у тебя прощения, но.., но мы не можем все начать сначала? Смогу ли я что-то исправить?
Ее глаза горели, а губы были плотно сжаты. – Хороша идейка: начать все сызнова, словно ничего и не было. Это невозможно! Я никогда больше не смогла бы поверить тебе и никогда не смогла бы полюбить. А ты.., ты никогда не изменишься. Стоит мне сказать другому мужчине просто «привет!», как ты тут же опять примешься обвинять меня невесть в чем.
Уверена, что однажды ты начнешь выяснять, вправду ли Миранда твой ребенок. А вдруг чей-нибудь еще! У Корда ведь тоже синие глаза!
Девон так посмотрел на нее, словно его ударили, и шагнул в сторону.
– Значит, мне бесполезно что-то говорить или предлагать тебе?
– Бесполезно.
– Выходит, когда-нибудь кто-то другой станет отцом моей дочери?
– Моей дочери. У тебя нет никаких прав на нее. Вплотную приблизившись к Линнет, Девон положил свою руку на ее щеку – теплая жесткая ладонь на гладкой и мягкой коже.
– Я люблю тебя, Линна. Разве это ничего не значит? Я никому еще этого не говорил. Она холодно посмотрела на него.
– Когда-то в этих словах для меня заключался весь мир, но теперь слишком поздно. Он отошел от нее.
– Ты хочешь, чтобы я уехал отсюда и оставил тебя в покое?
– Да, – тихо сказала она. – Позволь мне по кусочкам восстановить в себе все, что было разрушено, и начать новую жизнь – для Миранды, для меня самой. Мне кажется, теперь я сумею это, потому что отныне я свободна от тебя.
Девон кивнул, быстро-быстро моргая длинными ресницами.
– Если я когда-нибудь понадоблюсь тебе… – прошептал он, но голос изменил ему, и он, повернувшись, ушел.
***
Миранда сильно испугалась, услышав сердитый и громкий голос матери. Держа на руках котенка, она выглянула из-под веранды. Ее мать кричала на высокого человека, знакомого тети Нетти. Чем сильнее мама сердилась, тем больше глаза Миранды наполнялись слезами. Мамин крик совсем ей не нравился, и ей хотелось, чтобы он прекратился.
Слезы градом катились по ее щечкам, и Миранда уже открыла рот, чтобы в голос разреветься, но тут котенок спрыгнул с ее рук и понесся к дальнему крылу веранды. Миранда тут же закрыла рот и, сопя, стала наблюдать, как черно-белый котенок гоняется за большой голубой бабочкой. Встав на четвереньки, Миранда вслед за котенком выползла из-под веранды. С трудом поднявшись, она быстро засеменила по зарослям клевера вдогонку за котенком и бабочкой, мигом забыв о своем страхе, который навел на нее сердитый голос матери.
Дверь в школу оказалась открытой, и Миранда, теперь уже забыв о котенке, одну за другой преодолела три ступеньки. Здание школы было хорошо ей знакомо, она успела уяснить, что оно имеет какое-то отношение как к матери, так и к играм детей. Не удержавшись на неровном полу, она с размаху плюхнулась на ягодицы. Миранда собралась было заплакать, но, увидев, что рядом никого нет, кто мог бы ее услышать, передумала и, снова поднявшись на ноги, направилась к огромному письменному столу, стоявшему в глубине комнаты. Заглянув под стул, она увидела небольшое уютное углубление, такое теплое и незаметное, что тут же полезла внутрь. Осмотревшись, Миранда решила, что ей тут нравится. Она улеглась на бок и вскоре заснула.
***
– Да сказал же я, что здесь никого нет, – произнес мальчишеский голос. – Так ты будешь это делать или боишься?
– Ничего я не боюсь.
– Ш-ш-ш… Кто-то идет! Бежим отсюда… Выскочив из школы, мальчишки бросились к лесу.
– Смотри-ка, никого нет.
– Мало ли, а вдруг бы нас застукали? Эй! А куда ты дел фонарь?
Мальчик глянул на свою правую руку, как бы удивляясь тому, что в ней ничего нет.
– Должно быть, я оставил его в школе.
– Иди обратно и забери его.
– Ну уж нет. Чтобы я ночью туда пошел…