150 
То, что ей набросили на голову, покрывало всю ее и было тяжелым. Ей казалось, что шея вот-вот переломится. Она постаралась дышать поглубже. Сопротивление было бессмысленно. Она опять попыталась закричать.
Она также пыталась устоять на ногах, но не удержалась и упала ничком. С нее сняли то невыносимо тяжелое, чем она была закутана. Она глубоко вдохнула свежий прохладный воздух, радуясь, что может свободно дышать.
Но видеть она ничего не могла из-за повязки на глазах. Чьи-то руки поставили ее на ноги. Затем грубо бросили, и что-то ударило ее в живот. Ее понесли вниз головой. Она пыталась оттолкнуться связанными руками, но ткнулась в стену. Что-то железной хваткой стиснуло ее лодыжки.
Вдруг ее опять поставили на ноги. Сквозь повязку на глазах можно было различать свет, она почувствовала солнечное тепло и повернулась на звук голоса. Кто-то был рядом!
– Пожалуйста, помогите! – закричала она беззвучно. – Пожалуйста! Я нужна своему малышу.
Все это очень напоминало тот случай, когда ее похитил Кот, но тогда она была уверена, что Сет ее спасет. На это: раз она не очень была в этом уверена, учитывая, как она с ним обходилась в последние дни. Ее перебросили через седло, и она инстинктивно ухватилась за поводья. Ее обидчик сел позади, и она изо всей силы ударила его правым каблуком. Она слышала, как он втянул воздух, словно от сильной боли, и начала бить снова, но его рука обхватила ее за талию и так стиснула, что она не могла вздохнуть. Она опустила ногу, и рука ослабила давление.
Ехали они долго. Видеть дорогу она не могла. Она старалась дышать тише и глубже и как-то уравновесить себя на седле. Иногда под копытами лошади плескалась вода. Похоже было, что они несколько раз пересекали речные потоки. Иногда она чувствовала, как похититель понукает лошадь взбираться на гору. Она очень ослабла за эти две недели, когда почти ничего не ела и еще меньше спала.
Она постаралась осмыслить создавшееся положение. Может быть, эти люди уже убили Розелль, и Мартина, и Сета! Но, может быть, Сет спасся? Последнее время она почти не думала о нем, но сейчас все больше начинала беспокоиться. Как она могла относиться к нему так небрежно?
Ее внезапно сняли с лошади. Она стояла недвижимо, пытаясь сохранять равновесие. Потом за спиной послышались шаги и звук отворяемой двери. Ее ввели в дом, ступенька за ступенькой.
Она прислушалась. Понюхала, чем пахнет. Это был запах горящих дров. Человек обошел ее кругом. Шаги у него были медленные и легкие. Его руки легли ей на плечи. Затем на голову. Он распустил ей волосы. Руки расправляли их, нежно расчесывая пальцами.
Она отступила назад, но он крепче сжал ее плечи.
Теперь руки были на талии, они обнимали ее, большие пальцы скользнули вверх и коснулись места под грудью. Она стояла не шелохнувшись, только вся напряглась. Он дотронулся до ее лица, ладони охватили ее щеки.
Теперь он расстегивал маленькие пуговички на лифе ее грязного домашнего платья.
– Нет! – Она отрицательно мотнула головой.
В горле у нее хрипело. А он продолжал медленно заниматься тем же делом. Вот он расстегнул лиф. Теперь, очевидно, на очереди корсет и нижняя рубашка.
Она почувствовала, как что-то холодное коснулось ее плеча.
Она отпрянула и упала на колени. И откинулась назад, готовая наброситься на насильника. Плечо болело, на нем было что-то теплое и влажное. Кровь! Он нанес ей рану.
Она встала и стояла очень тихо. На плечо положили что-то холодное, и оно перестало болеть. Она почувствовала, как человек рванул платье на другом плече и обнажил бок. Опять рванули с другой стороны, и платье упало на пол. Она услышала шаги, и потом ей стало теплее от разгоревшегося огня. Он сжег платье!
Затем она почувствовала, как быстрыми, порывистыми движениями человек срывает с корсета кружево. Затем с нее сняли корсет. Она глубоко и свободно вздохнула, избавившись от его давящей хватки. Человек сорвал с нее рубашку, и все это вместе с корсетом тоже бросил в огонь.
Наконец руки коснулись ее затылка, и повязка спала с глаз.
Сначала все расплылось перед ее взглядом, наконец глаза стали различать предметы…
– Здравствуй, женушка! О нет, кляп пока останется на месте. Мне нужно многое тебе сказать, и я не хочу, чтобы ты меня прерывала.
Она нагнулась, пытаясь прикрыть наготу, глаза ее смотрели умоляюще.
– Как видишь, я сжег твою одежду. И хочу, чтобы ты некоторое время оставалась в таком натуральном виде, – и он опустился на стул у очага. – Подойди поближе, я хочу полюбоваться тобой.
150 
