125 
— Тогда поставьте этот вопрос перед Большой Ассамблеей. Как только наш суверенитет и равенство с другими будут признаны, мы начнём обсуждение того, как нам увеличить поставки зерна, и обговорим условия. Достопочтенный председатель, мы выращиваем зерно, и оно принадлежит нам. Мы в состоянии выращивать гораздо больше. Но не как рабы. Суверенитет и свобода Луны должны быть признаны.
— Это невозможно, и вы знаете об этом. Администрация Луны не может отречься от выполнения своего священного долга.
— Похоже, — вздохнул проф, — что мы зашли в тупик. Я могу только высказать предложение, чтобы эти слушания возобновились после того, как мы все хорошенько подумаем. Сегодня наши баржи всё ещё продолжают прибывать… но в тот момент, когда я буду вынужден проинформировать моё правительство о провале переговоров… поставки будут прекращены.
Голова профа откинулась на подушку, словно его силы были полностью истощены, а может быть, так оно и было. Я-то чувствовал себя достаточно неплохо, но я был молод и имел опыт того, как посетить Терру и остаться в живых. Селениту в возрасте профа не стоит так рисковать.
После небольшой перебранки, которую проф проигнорировал, нас погрузили в машину и отправили обратно в отель. По дороге я поинтересовался:
— Проф, что вы сказали сеньору Жирное Брюхо, отчего у него так резко подскочило давление?
Он ухмыльнулся:
— Товарищ Стюарт провёл небольшое расследование в отношении этих господ и сумел обнаружить кое-какие интересные факты. Я спросил его, кому сейчас принадлежит один бордель, расположенный на улице Флорида в Буэнос-Айресе, и работает ли там у них сейчас одна рыжая девица.
— Почему вы спросили его об этом? Вы что, раньше часто посещали этот бордель? — Я попытался представить себе профа в подобной ситуации.
— Я там никогда не был. В последний раз я был в Буэнос-Айресе сорок лет назад. Дело в том, что бордель принадлежит этому господину, хотя и через подставных лиц, а его жена, красотка с волосами тициановского оттенка, некогда работала в этом заведении.
Я пожалел, что задал этот вопрос.
— Разве это не удар ниже пояса? И разве это дипломатично?
Проф закрыл глаза и ничего не ответил.
Вечером он уже чувствовал себя достаточно оправившимся для того, чтобы провести целый час, беседуя с журналистами. Если не принимать в расчёт глаза и ямочки на щеках, то он выглядел точно как труп важной персоны, подготовленный для церемонии торжественного погребения. Я тоже выглядел как чрезвычайно важная персона, поскольку на мне был чёрный с золотом мундир, который, по уверениям Стью, являлся униформой, которую носили дипломаты Луны моего ранга. Может быть, это было бы и так, если бы на Луне были такие вещи, как дипломаты и их мундиры, но их там не было, по крайней мере, мне ничего об этом не известно. Я лично предпочитаю скафандры, поскольку у мундиров слишком тугой воротник. Мне так и не довелось узнать, что именно обозначали финтифлюшки, которые украшали эту униформу. Репортёр спросил меня о том, что означает одна из них, по форме напоминающая лунный полумесяц. Я сказал, что это был приз, полученный мной за правописание.
Стью, находившийся поблизости, тут же вмешался:
— Полковник проявляет скромность. Эта награда того же класса, что и Крест Виктории[18], он был награждён ею за мужество, проявленное им в тот славный и трагический день, когда…
И Стью увёл журналиста, продолжая что-то ему объяснять. Стью умел врать так же лихо, как и проф. Что же касается меня, то мне лучше придумывать ложь заблаговременно.
Тон, который в тот вечер взяли индийские газеты и другие средства массовой информации, был достаточно жёстким, они просто кипели — угроза прекратить поставки зерна возымела своё действие. Самым мягким из прозвучавших предложений было предложение очистить Луну, истребить всех «преступных троглодитов», то есть нас, заменив «честными индийскими крестьянами», которые понимают святость жизни и будут присылать зерно, всё больше и больше зерна.
Тем вечером проф пригласил журналистов побеседовать с ним и передал им заявление для печати, в котором объяснялось, что Луна не может продолжать поставки, и объяснялось почему. Некоторые репортёры не пожалели времени, сумели сквозь цифры докопаться до смысла и тут же принялись указывать профу на вопиющие несоответствия.
125 
