26

Мы ударили по ним с такой силой, что вспышки можно было видеть невооружённым глазом, для этого даже не требовалось бинокуляра. Челюсть у меня отвисла, и я тихо и с благоговением произнёс: «Боже мой!» Двенадцать очень ярких и резких вспышек ослепительно белого света, выстроенных в правильный прямоугольный узор. Они вспухли, потеряли свою первоначальную яркость, налились красным, и казалось, что всё это заняло невероятно много времени. Затем появились новые вспышки, но та, первая, идеально правильная решётка настолько околдовала меня, что я почти не обратил на них внимания.

— Да, — с чувством глубокого удовлетворения согласился Майк, — прямо в точку. Ман, теперь ты можешь говорить. Я уже больше не занят. Теперь я только слежу за снарядами-дублями.

— Считай, что я утратил дар речи. Мы ни разу не промахнулись?

— Снаряд, нацеленный в озеро Мичиган, был отброшен вверх и в сторону, но на куски не развалился. Он лишился своего импульсного преобразователя и вышел из-под моего контроля — упадёт где-то на территории штата Мичиган. Зато в проливе Лонг-Айленд удар пришёлся точно в цель. Они пытались его перехватить, но им это не удалось. Не могу сказать, в чём там было дело. Ман, я могу отменить дальнейшее нанесение ударов по этой точке и направить те снаряды, которые нацелены на неё, куда-нибудь в Атлантический океан, сбросив их в районе, где обычно не бывает кораблей. У нас в запасе ещё одиннадцать секунд. Сделать это?

— Гм… Да! Но только в том случае, если сумеешь не попасть по кораблям.

— Я уже сказал, что сумею. Всё, готово. Надо бы сообщить им, что у нас в запасе имелись снаряды-дублёры и почему мы отменили повторный удар. Чтобы заставить их призадуматься.

— Майк, а может, нам не следовало отменять удары? Ведь идея как раз и заключалась в том, чтобы заставить их использовать имеющиеся у них ракеты-перехватчики.

— Основная идея заключалась совсем в другом. Мы хотели дать им понять, что мы до сих пор ещё не начали лупить по ним в полную силу. В Колорадо-Спрингс мы покажем всё, на что способны.

— А что у нас там? — Я снова взялся за бинокуляр и принялся выворачивать шею, но не смог увидеть ничего, кроме города, похожего на ленту длиной в сотню с лишним километров. Муниципальная полоса Денвер–Пуэбло.

— Попали прямо в яблочко. Даже не пытались перехватить. У меня все до единого выстрелы попали прямо в яблочко. Ман, я же тебе говорил, что попаду! Вот это веселье! Вот бы проделывать такое каждый день. Тут можно использовать одно слово, которое раньше мне было не с чем соотнести.

— Какое слово, Майк?

— Оргазм. Вот что произошло со мной, когда я увидел все эти вспышки. Теперь я знаю, что оно означает.

Это заявление мгновенно отрезвило меня.

— Майк, ты только не войди во вкус. Потому что, если всё обернётся по-нашему, второго раза не будет.

— Да ладно тебе, Ман. Всё это теперь хранится у меня в памяти. И в любой момент, когда мне снова захочется испытать такое ощущение, я могу всё это воспроизвести. Но ставлю три к одному, что завтра нам придётся всё это проделать снова, и один к одному, что ещё и послезавтра. Хочешь пари? Из расчёта — один час обсуждения шуток приравнивается к сотне долларов Гонконга?

— И где ты собираешься взять сотню долларов?

Он хихикнул:

— А как ты думаешь, откуда вообще деньги берутся?

— Гм… забудь об этом. Ты получишь свой час бесплатно. Не могу же я позволить тебе воспользоваться таким шансом смошенничать.

— Я бы не стал мошенничать, Ман, по крайней мере не в отношении тебя. Мы только что ещё разок ударили по штабу их обороны. Не думаю, что ты сможешь что-нибудь увидеть — там до сих пор в воздухе висит облако пыли после первого удара. Сейчас снаряды падают через каждые двадцать минут. Спускайся вниз, и мы поговорим. Я перепоручил всю работу моему «идиоту-сыну».

  182