50 
Клер села.
— Не знаю. — Она смотрела на свои руки, сложенные на коленях.
— Почему вас так занимает судьба шотландцев? У вас есть деньги, будет и герцог. Чего вам еще?
— Вы все еще не понимаете. Став герцогиней, я принимаю на себя большую ответственность. Мой долг — заботиться об этих людях, следить, чтобы они не голодали.
Тревельян зло рассмеялся.
— Вы рассуждаете, как древний феодал. Эти люди просто арендуют вашу землю. Герцог больше не является судьей и не решает судьбы своих вассалов. — Он посмотрел на нее. — А вы хотите совместить водопровод в канун двадцатого века с традициями шестнадцатого.
— Может быть, и так — прошептала Клер. — Все это так сложно.
Она улыбнулась.
— Не знаю, как добиться желаемого, но попытаюсь. Тревельян засмеялся, потом нахмурился.
— И вы надеетесь, что мать Гарри позволит вам действовать?
— Конечно. Гарри сказал мне, что я смогу делать все, что захочу.
Тревельян только хмыкнул в ответ. Клер посмотрела на шахматную доску и увидела, что пока они разговаривали, Тревельян играл сам с собой.
— Так вы выиграли или проиграли? — спросила она.
— Конечно, выиграл, — ответил он, и глаза его засверкали. Клер рассмеялась, и на мгновение ей показалось, что между ними возникло какое-то чувство. «Это дружба», — подумала Клер. Да, они становятся друзьями, несмотря ни на что.
— Я рассказала вам то, что никогда не рассказывала никому, — тихо произнесла она. — Я рассказала вам о матери, об отце, о своих взглядах. — Она замолчала. — Это не так легко — быть богатой. Не так просто быть внучкой Командующего. В моей жизни… — Она остановилась и подняла руку. — Знаю, вы скажете: «в вашей короткой жизни». Это правда, я еще молода, но уже кое-что пережила. Мои родители не… — Клер опять замолчала, зная, как выразить свою мысль.
— Не всегда достаточно хорошо понимают вас, — продолжил за нее Тревельян.
— Да, именно так. Бывают ситуации, в которых я чувствую себя взрослее них.
У Тревельяна уже сложилось собственное мнение о ее родителях. Он легко мог себе представить двух избалованных бездельников, во всем зависящих от этой молодой девушки. Они выдают ее замуж, чтобы вернуть себе все то, к чему они привыкли. Жизнь уже давала им один шанс, но они его упустили. А теперь они хотят, чтобы Клер пожертвовала собой ради их благополучия.
— Вы рассказывали мне о вашей жизни…
— Да. — Девушка отвернулась к окну. — Я встречала в жизни многих мужчин, которые хотели бы подчинить меня себе, изменить.
— Они охотились за вашими деньгами, — сказал Тревельян, не церемонясь.
— Да, это так.
Клер замолчала и Тревельян закончил ее мысль.
— Не хотите ли вы спросить, не охочусь ли и я за вашими деньгами?
— Может быть, — прошептала Клер, — я становлюсь подозрительной, когда люди ко мне хорошо относятся.
— Все, кроме Гарри.
Она улыбнулась, когда он упомянул Гарри, хотя даже не вспоминала о нем до этой минуты. Темные глаза Тревельяна заставили ее забыть обо всем. Она взглянула на часики.
— Мне пора. Скоро обед, и я очень хочу взглянуть на сюрприз Гарри — мою лошадь. А еще я мечтаю проследить за этими двумя дамами — охотницами за столовым серебром.
— Неужели они все еще живы?
— Живы и вовсю воруют. Клер подошла к кровати.
— Вы поправитесь, ведь правда?
— Да, конечно. И у меня есть Оман.
— Хорош помощник! Да он готов был оставить вас лежать в постели одного.
— Должен признаться, что компания хорошенькой девушки всегда способствует быстрейшему выздоровлению.
Клер вспыхнула до корней волос.
— Как вам не стыдно? Прошу вас, поешьте и засните.
— Слушаюсь, мэм, — ответил он шутливо. Клер была уже у двери, но вернулась и подошла к нему.
— Велли, я благодарю вас за вашу дружбу.
Глаза Тревельяна широко раскрылись от удивления, когда он услышал, что Клер назвала его детским именем, но он промолчал. Такая сиделка имеет право называть больного, как ей угодно. Он улыбнулся, а девушка наконец ушла.
Клер сбежала вниз по старой каменной лестнице, но вспомнила, что хотела попросить у Тревельяна одну книгу, написанную капитаном Бейкером, и побежала назад в гостиную. Омана нигде не было видно. Она заглянула в спальню и увидела, что Тревельян спит.
Клер взяла книгу со стеллажа и пошла к двери. Однако в последний момент оглянулась на одиннадцать заветных столиков. Ей с самого первого дня хотелось узнать, чем занят Тревельян, и сейчас любопытство победило. Она посмотрела на дверь спальни и подошла к первому столику, заваленному бумагами. Множество небольших листочков были исписаны бисерным почерком. Клер поднесла один к глазам, но ничего не смогла разобрать. Еще раз оглянувшись на дверь спальни, она подошла к окну и стала рассматривать листок в тусклом свете уходящего дня. Там говорилось о городских стенах, их высоте и материале, из которого они были сделаны. На обороте указывались размеры камней и теоретические выкладки строительства.
50 
