90 
При этих словах глаза Отродья широко раскрылись, на лице заиграла радостная улыбка.
— Увидимся позже, Камми, — бросила она через плечо и повела Клер через туннель.
Клер не могла понять, откуда сестра так хорошо знает Дорогу в этих лабиринтах: они петляли, сворачивали то туда, го сюда и скоро оказались у двери в комнату Клер.
— Ты его видела, да? — спросила Сара, как только они вошли. Было совершенно ясно, кого она имеет в виду.
— Помоги мне одеться, я отправляюсь в Эдинбург.
— Ты бежишь от Гарри?! — Глаза младшей сестры ширились от удовольствия.
— Да нет же. Тревельяну грозят неприятности. Кто-то стрелял в него сегодня вечером, я думаю, это был Пауэлл Тревельян едет в Эдинбург, чтобы забрать Жемчужину…
Отродье лукаво посмотрела на сестру.
— А ты знаешь, что это такое.
Клер не ответила, пытаясь сдернуть с вешалки теплое шерстяное платье.
— А ты.
— Думаю, что да. Надолго едешь?
— Не знаю. На несколько дней, может быть…
— И проведешь ночь с Велли?
— Я тебе, кажется, говорила, чтобы ты его так не называла. Отродье ухмыльнулась.
— Потому, что ты его так зовешь? Клер не отреагировала.
— Помоги мне застегнуть корсет и не болтай лишнего! Сара быстро помогла сестре одеться.
— А что ты намерена делать с Гарри?
— Что ты имеешь в виду? Между нами произошла ссора, обычное дело…
— И теперь ты убегаешь с другим… Клер замерла.
— Я ни с кем не убегаю, как ты изволила выразиться. Тревельян помог мне с Леатрис. Ты сама видела. Теперь помощь нужна ему, и я в долгу не останусь. Кроме того, Тревельян не «другой мужчина», он… он ученый. И принадлежит миру, мой долг — помочь ему.
— Чепуха! — сказала Отродье. — Тебе он нравится. Ты обожаешь его. Когда он входит, ты вся вспыхиваешь
Клер застегнулась.
— Мне кажется, ты путаешь его с Гарри. Я люблю своего жениха, я обожаю его… С Велли мы просто друзья, да и в этом я не уверена, возможно, ему просто нравится изучать меня.
— Ты имеешь в виду те картинки, что он нарисовал? Он рисует всех. Посмотрела бы ты, как он нарисовал меня! Лицо сделал старым, но фигуру… — Сара ухмыльнулась. — Ты никогда ничего подобного не видела. Он нарисовал меня с Камми, с тетушкой Мэй, с тетками-воровками. А ты бы видела, как он изобразил Гарри и его мать!
Клер перестала укладываться.
— Говоришь, он всех рисует?
— Он и пишет обо всех. Оман сказал, что ему пришлось поставить в кабинете Велли еще два столика, чтобы тот мог писать о нашей семье. Он говорит, что его хозяин теперь увлечен американцами.
Клер уложила в саквояж щетку для волос и баночки с кремом для лица, подумала и сунула туда же большую бутылку виски Мактаврита. Со дня первой охоты дворецкий регулярно снабжал ее чудесным напитком.
— Мне кажется, ты слишком много разговариваешь с людьми. Этот дом плохо на тебя влияет.
— И дом и его обитатели вполне меня устраивают. — Отродье улыбнулась сестре. — А о себе ты можешь сказать то же самое? Подходишь ли ты этому дому? Или ты лучше себя чувствуешь с теми людьми в отвратительных маленьких домишках? Кто тебе больше нравится — Гарри или Тревельян?
Клер застегнула сумку. Она не собиралась отвечать на вопросы сестры.
— Думаю, ты знаешь, как вести себя в мое отсутствие. Ври как можно больше! Может, тебе начать писать романы? Уж очень складно сочиняешь! А теперь поцелуй меня на прощание. Неизвестно, когда я вернусь.
Сара Энн быстро поцеловала сестру в щеку, потом неожиданно нежно обняла ее.
— Будь осторожна. Я не хочу, чтобы и тебя подстрелили. В этом доме много плохого… хотя есть и кое-что хорошее…
— Если ты имеешь в виду мать Гарри, я уверена, она мне не опасна. Ведь ей нужны мои деньги.
— Многие хотят твоих денег.
Клер была уже у двери.
— И ты в том числе. Ну ладно, веди себя хорошо, не носи все драгоценности сразу.
Отродье посмотрела на закрывающуюся за сестрой дверь.
— Мне не нужны твои деньги, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты больше не плакала. — Она повернулась и подошла к шкатулке с драгоценностями Клер. Вынув рубиновое ожерелье, поднесла его к свету. — И я не хочу быть бедной…
— Нет! — отрезал Тревельян и постучал тростью в потолок экипажа.
Клер влезла внутрь.
— Я еду с вами, и это решено. Вы не сможете удержать меня, не поднимая шума и не разбудив всех в доме.
— Половина его обитателей и так уже знают, где я многие посещают мое убежище, так что сохранить секрет не удастся.
90 
