Особенно,... 
54 
Старик и Мама сидели под тентом.
— Не повезло? — мягко спросил Старик.
— Да, сплошные неудачи. Самец прошел мимо машины в сторону солонца. Должно быть, его спугнули. Мы обшарили всю округу.
— И неужели все попусту? — спросила моя жена. — А нам показалось, что мы слышали треск выстрела.
— Это Гаррик трещал языком. Дозорные что-нибудь заметили?
— Ничего. Хотя мы держали под наблюдением оба холма.
— От Карла есть вести?
— Ни слуху ни духу.
— Хоть бы что-нибудь попалось! — сказал я. Я был измучен и во мне росло чувство горечи. — Пропади все пропадом! На кой черт ему понадобилось испортить охоту на солонце в первое же утро, прострелив брюхо паршивому куду, и гоняться за ним повсюду, распугивая дичь!
— Свиньи! — поддакнула Мама. Она всегда на моей стороне, даже когда я не прав. — Канальи!
— Добрая ты душа, — отозвался я. — Не огорчайся, я совершенно спокоен. Или скоро буду спокоен.
— Мне так обидно за тебя, — промолвила она. — Бедный Папа.
— Выпейте чего-нибудь, — предложил Старик. — Вам это сейчас необходимо.
— Ей-богу, Старик, я просто из кожи лез, наслаждался охотой и ни капли не волновался до сегодняшнего дня. Я был уверен в успехе: ведь столько следов! А что, если мне так и не попадется ни единый куду? Кто знает, вернемся ли мы сюда еще когда-нибудь?
— Вернетесь, — утешил он меня. — Нечего унывать. Вот вам, выпейте-ка лучше!
— Я просто старый ворчун и нытик, но, клянусь, это в первый раз сегодня у меня так расходились нервы.
— Да, ворчать и ныть — скверная привычка, — ответил Старик. — От нее надо избавиться.
— Как насчет завтрака? — спросила Мама. — Неужели вы еще не проголодались?
— К черту завтрак. Понимаете, Старик, мы ни разу не видели антилоп вечером на солонце и не видели самца в холмах. У меня остается только один вечер. Значит, можно считать, что все пропало. Три раза они уже были у меня в руках, и все же Карл, и этот австриец, и вандеробо нас посрамили!
— Ну, ну, мы еще не посрамлены, — сказал Старик. — Пейте!
Мы хорошо позавтракали, а затем явился Кэйти и доложил, что к Старику пришли какие-то люди. Сначала на стене палатки появились две тени, потом люди подошли к нам. Один из них был тот самый старый африканец, что встретил нас в день приезда, но теперь он явился уже в роли охотника, вооруженный длинным луком и колчаном со стрелами.
Он казался еще более дряхлым, изможденным и внушал еще меньше доверия, чем прежде. Вырядился он, по-видимому, только для того, чтобы произвести на нас впечатление. С ним был тощий вандеробо с разрезанными и закрученными кверху мочками ушей; склонив голову набок, он стоял на одной ноге, а пальцами другой почесывал у себя под коленом. Лицо у него было глупое и отталкивающее.
Первый, глядя прямо в глаза Старику, что-то говорил ему серьезно и медленно, без всякой мимики.
— Что это он выдумал? К чему такое снаряжение? Хочет за деньги наняться к нам соглядатаем? — спросил я.
— Погодите, — отмахнулся Старик.
— Нет, вы только взгляните на них, на этого вандеробо и на старого плута! — не унимался я. — Что он говорит, Старик?
— Он еще не кончил.
Наконец Дед умолк и стоял в ожидании, опираясь на свой бутафорский лук. Лица у обоих были очень усталые, но, помнится, я тогда видел в них только негодных обманщиков.
— Говорит, что они нашли место, где есть куду и черные антилопы, — сказал Старик. — Он провел там три дня. Они знают, где прячется крупный самец куду, и оставили там человека следить за ним.
— И вы верите этому? — Я почувствовал, что хмель и усталость мгновенно испаряются и волнение захлестывает меня.
— Кто их знает! — ответил Старик.
— Далеко ли до места?
— День пути. На машине, думаю, можно добраться часа за три или четыре, если она там пройдет.
— А он как думает — пройдет машина?
— Места неезженые, но он говорит — добраться можно.
— Когда они оставили человека следить за куду?
— Сегодня утром.
— А черные антилопы где?
— Там же, в холмах.
— Как туда попасть?
— Ума не приложу. Разве только пересечь равнину, обогнуть вон ту гору, а оттуда ехать к югу. Он говорит, что в тех местах еще никто никогда не охотился. Только он охотился там в молодости.
— Вы верите этому?
— Конечно, все они — врали отчаянные, но этот говорит с таким искренним убеждением.
54 
