3 
— Я уже два дня со старшим инспектором уголовной полиции Макреем, — ответила Шивон. — Чего тут злорадствовать?
Ребус открыл дверцу своей машины и наклонился, вставляя ключ зажигания в замок. Затем выпрямился, в последний раз затянулся и метнул окурок на дорогу. Шивон говорила что-то насчет направленной туда ГОМП — группы осмотра места преступления.
— Постой, — остановил ее Ребус. — Я что-то не врубаюсь.
— Да ладно, у тебя и без того дел по горло.
— Без чего без того?
— Помнишь Сирила Коллера?
— Несмотря на мой почти пенсионный возраст, память мне еще не отказала.
— Произошло кое-что по-настоящему странное.
— Что именно?
— Мне кажется, я нашла недостающую часть.
— Часть чего?
— Куртки.
Ребус вдруг осознал, что уже сидит за рулем.
— Что-то ничего не понимаю.
Шивон нервно хихикнула:
— Так же, как и я.
— Ладно, а где ты сейчас?
— В Охтерардере.
— Так это там обнаружилась куртка?
— Вроде того.
Ребус захлопнул дверцу:
— Ну что ж, еду к тебе, надо взглянуть самому. Макрей с тобой?
— Он уехал в Гленротс. Там размещается главный центр охраны «Большой восьмерки», — она ненадолго замолчала. — А ты уверен, что следует это делать?
Ребус запустил мотор.
— Перво-наперво я должен извиниться, потому что приеду не раньше чем через час. Будут проблемы при въезде в Охтерардер?
— Здесь, что называется, затишье перед бурей. Когда поедешь через город, ищи указатель на Лоскутный родник.
— А это еще что?
— Лучше будет, если ты приедешь и сам все увидишь.
— Так и сделаю. ГОМП уже там?
— Да.
— Значит, все будет вверх дном.
— Доложить о твоем приезде старшему инспектору?
— Решай сама.
Прижав телефон плечом к уху, Ребус вел машину по запутанному выезду, ведущему к воротам крематория.
— Ты куда-то пропал, — послышался из трубки голос Шивон.
Ну уж нет, подумал Ребус, постараюсь не пропасть.
Сирила Коллера убили шесть недель назад. В возрасте двадцати лет его приговорили к десяти годам тюрьмы за изнасилование и нанесение телесных повреждений. По истечении срока он был освобожден, несмотря на предостережения тюремной администрации, полиции и социальной службы. Они считали его по-прежнему опасным, ведь он не испытывал никаких угрызений совести по поводу содеянного и отрицал свою вину, несмотря на результаты анализа ДНК. Освободившись, Коллер вернулся в Эдинбург, откуда был родом. Мышцы, которые он накачал в тюрьме, обеспечивали ему средства к жизни. По ночам он работал вышибалой, а днем исполнял обязанности громилы. Его работодателем в оба периода времени был Моррис Гордон Кафферти. Верзила Гор был известным негодяем. Именно Ребусу и было поручено в свое время побеседовать с ним о его недавно нанятом работнике.
— А мне-то что за дело? — вызывающе ответил работодатель.
— Он опасен.
— Вы так обходились с ним, словно испытывали терпение святого.
Разговаривая с Ребусом, Кафферти вертелся из стороны в сторону, сидя во вращающемся кожаном кресле за письменным столом в «Риэлторском агентстве МГК». Если кто-то запаздывал с внесением еженедельной арендной платы за квартиру, снимаемую у Кафферти, в дело вступал Коллер. Кафферти управлял компанией мини-такси и являлся хозяином по крайней мере трех баров с сомнительной репутацией, расположенных в наименее престижных частях города. Так что работы у Сирила Коллера было по горло.
Так все и шло до той самой ночи, когда он был найден мертвым. Череп пробит, удар нанесен сзади. Патологоанатом заключил, что рана и явилась причиной смерти, но кто-то для верности добавил еще и шприц с особо чистым героином. Однако никаких фактов, указывающих на то, что покойник употреблял наркотики, не было. Все в полиции называли Коллера не иначе как «покойником» — уж слишком мало он походил на «жертву». Хотя никто из копов не осмеливался произнести вслух: «Негодяй получил по заслугам», однако ничто не мешало им так думать, подтверждая общее мнение взглядами и незаметными кивками. Ребус и Шивон занимались расследованием этого случая. Несколько версий и огромное число подозреваемых. Побеседовали с изнасилованной девушкой, с ее семьей и парнем, бывшим в то время ее бойфрендом. Беседы о судьбе Коллера обычно заканчивались одной и той же фразой: «Так ему и надо».
3 
