Особенно,... 
155 
II. Аналогичный случай:
Сновидение одного из моих пациентов показалось ему настолько интересным, что он, проснувшись, тотчас же сказал себе самому: «Я должен рассказать его доктору». Сновидение подвергается анализу и обнаруживает очевидное указание на любовную связь, в которую он вступил во время лечения и о которой твердо решил мне ничего не рассказывать. Содержащееся в сновидении решение или намерение: «Это я должен рассказать доктору» соответствует обычно при сновидениях во время психоаналитического лечения сопротивлению в сообщении сновидения и сопровождается нередко полным забыванием его.
III. Мое собственное сновидение:
«Вместе с П. я иду в больницу. Мы проходим по улице, где я вижу много домов и садов. У меня появляется мысль, что эта местность мне не раз уже снилась. Но я не знаю дороги. П. говорит мне, что за углом ресторан. Я иду туда и осведомляюсь о госпоже Дони. Мне говорят, что она живет с тремя детьми в маленькой комнатке. По дороге к ней я встречаю какую-то женщину с обеими моими дочерьми. Постояв с ними недолго, я беру их с собой. Я как бы посылаю упрек по адресу жены за то, что она их оставила там».
При пробуждении я испытываю чувство удовлетворения и объясняю его себе тем, что сейчас узнаю из анализа, что означает: мне не раз уже это снилось. По поводу этого вопроса завязалась обширная полемика на страницах «Revue philosophique» (парамнезия в сновидении). Анализ не разъясняет мне, однако, этого; он показывает только, что чувство удовлетворения относится к скрытому содержанию сновидения, а не к суждению о нем. Удовлетворение я испытываю потому, что у меня есть дети. П. – человек, с которым я некоторую часть жизненного пути прошел вместе; впоследствии он опередил меня в социальном и материальном отношении, но его брак остался бездетным. Анализ сновидения вскрывает два его мотива. Накануне я прочел в газете объявление о смерти некоей г-жи Дона А. (отсюда и фамилия Дони), умершей от родов; жена сообщила мне, что ребенка у покойной принимала та же акушерка, что и у нее. Имя Дона бросилось мне в глаза потому, что незадолго до того я впервые встретил его в одном английском романе. Другой источник сновидения явствует из времени его появления; я видел его как раз в ночь накануне дня рождения моего старшего сына, одаренного, по-видимому, поэтическим талантом.
IV. Такое же чувство удовлетворения испытал я по пробуждении от того абсурдного сновидения, в котором отец после своей смерти играл видную политическую роль в Венгрии: чувство это мотивируется продолжением ощущения, сопровождавшего последнюю часть сновидения: «я вспоминаю, что он на смертном одре был очень похож на Гарибальди и радуюсь, что это все-таки осуществилось в действительности… (Дальнейшее забыто.)» Анализ показывает мне, что относится к этому пробелу в сновидении: упоминание о моем втором сыне, которому я дал имя одного великого человека; в юношеские годы, особенно после моего пребывания в Англии, человек этот производил на меня сильнейшее впечатление. Весь год ожидания ребенка я намеревался дать ему это имя и с чувством удовлетворения приветствовал его появление на свет, когда он оказался мальчиком. Нетрудно подметить, как подавленная мания величия отца переносится в его мыслях на детей; приходится согласиться с тем, что это один из путей, по которым проходит ставшее необходимым подавление этого стремления.[107] Свое право на включение в данное сновидение мой сын приобрел благодаря тому, что с ним приключился тот же грех, извинительный как для ребенка, так и для умирающего.
V. Обращаясь теперь к суждениям, остающимся в сновидении и не простирающимся на бодрствующее состояние, я с чувством облегчения замечаю, что могу с этой целью привести несколько сновидений, уже рассмотренных нами с другой точки зрения. Сновидение о Гете, обрушившемся на господина М., содержит, по-видимому, целый ряд таких суждений. «Я стараюсь выяснить себе соотношение времени, которое представляется мне невероятным». Разве не содержится тут критическое сомнение в том, что Гете мог обрушиться на молодого человека? «Мне думается, что ему было 18 лет». Это звучит совсем как результат неверного вычисления; а фраза «я не знаю, какой сейчас год» могла бы служить примером наличия колебания или сомнения в сновидении.
Из анализа этого сновидения я знаю, однако, что эти высказываемые, по-видимому, лишь в сновидении суждения допускают иное объяснение, которое делает их необходимыми для толкования сновидений и благодаря которому устраняется абсурдность последних. Фразой «я стараюсь выяснить себе соотношение времени» я становлюсь на место своего друга, который действительно стремится выяснить роль времени в жизни. Благодаря этому фраза теряет значение суждения, которое сопротивлялось бы абсурду предыдущего. Конец ее: «которое представляется невероятным» относится к дальнейшему: «Мне думается». Приблизительно в тех же словах я ответил даме, рассказавшей мне о болезни ее брата: «Мне представляется невероятным, чтобы восклицание „Природа, природа!“ имело что-нибудь общее с Гете; мне думается скорее, что оно носит сексуальный характер». Здесь имеется, правда, суждение, высказанная мысль, но не в сновидении, а в действительности; повод его вспоминается и используется мыслями, скрывающимися за сновидением. Содержание последнего присваивает себе это суждение, как и всякую другую часть мыслей, лежащих в его основе.
155 
