118 
Потом, почувствовав, что отступление обеспечено, он сказал:
– Почему вы называете меня вором?
– Что случилось с вашей добродушной физиономией? – спросил Шико. – Вы стали совсем другим.
– Я стал другим потому, что вы меня оскорбляете.
– Я оскорбляю?
– Конечно, вы называете меня вором, – ответил хозяин еще более вызывающим тоном, в котором теперь звучала угроза.
– Я называю вас вором, потому что вы должны отвечать, если мои вещи украдены; вы не посмеете этого отрицать?
И теперь уже Шико, как мастер фехтования, прощупывающий противника, сделал угрожающий жест.
– О-ла! – крикнул хозяин. – О-ла! Ко мне! Эй, люди!
В ответ на этот зов на лестнице появилось четыре человека, вооруженные палками.
– А, вот они, Эвр, Нот, Аквилон и Борей, – сказал Шико, – черт возьми! Раз уж мне представился случай, я хочу освободить землю от северного ветра: я должен оказать эту услугу человечеству – наступит вечная весна.
И он сделал такой сильный выпад своей длинной шпагой в направлении первого из нападающих, что, если бы тот не отскочил назад с легкостью истинного сына Эола,[46] он был бы пронзен насквозь.
К несчастью, делая этот прыжок, он смотрел на Шико, и, следовательно, не смог оглянуться назад: он соскользнул с последней ступеньки и, не в силах сохранить равновесие, со страшным шумом скатился вниз.
Это отступление послужило сигналом для трех остальных, которые исчезли в открытом перед ними или, вернее, позади них пролете с быстротою призраков, исчезающих в театральном трапе.
В то же время у последнего из них хватило времени, пока удалялись товарищи, сказать несколько слов на ухо хозяину.
– Хорошо, хорошо! – проворчал тот. – Найдется ваше платье.
– Прекрасно! Это все, что мне нужно.
– Вам его принесут.
– В добрый час. Я не желаю ходить голым, это, кажется, вполне естественно.
Ему принесли одежду, но явно порванную во многих местах.
– Ого! – сказал Шико. – На вашей лестнице порядочно гвоздей. Чертовские ветры, ей-ей! Но возвращено по-хорошему. Как я мог вас заподозрить? У вас же такое честное лицо.
Хозяин любезно улыбнулся и сказал:
– Но теперь-то, я думаю, вы опять ляжете спать?
– Нет, спасибо, я достаточно выспался.
– Что же вы будете делать?
– Вы мне, пожалуйста, одолжите фонарь, и я снова займусь чтением, – ответил так же любезно Шико.
Хозяин ничего не сказал. Он подал фонарь и ушел.
Шико снова приставил шкаф к двери и опять улегся в постель.
Ночь прошла спокойно, ветер утих, точно шпага Шико пронзила мех, в котором он был запрятан.
На заре посланец спросил свою лошадь, оплатил расходы и уехал, думая про себя:
«Увидим, что будет сегодня вечером».
Глава 4
Как Шико продолжал свое путешествие и что с ним случилось
Шико все утро хвалил себя за то, что он, как нам удалось убедиться, не потерял спокойствия и терпения в ночь испытаний.
«Но, – подумал он, – нельзя дважды поймать старого волка в ту же западню; значит, для меня наверняка изобретут какую-нибудь новую чертовщину: будем держаться настороже».
Следуя этим чрезвычайно осторожным соображениям, Шико совершил в течение дня путешествие, которое даже Ксенофонт[47] счел бы достойным обессмертить в своем «Отступлении десяти тысяч».
Каждое дерево, каждая неровность почвы, каждая стена служили ему наблюдательным пунктом и естественной крепостью.
По дороге он даже заключил несколько союзов, если не наступательных, то, по крайней мере, оборонительных.
Действительно, четыре бакалейщика-оптовика из Парижа, ехавшие заказывать котиньякское варенье в Орлеане и сухие фрукты в Лиможе, удостоили принять в свое общество Шико, который назвался обувщиком из Бордо, возвращающимся по окончании дел домой. А так как Шико, гасконец по происхождению, переставал говорить с акцентом только тогда, когда это было особенно необходимо, он не внушил своим спутникам никаких подозрений.
Их отряд состоял, следовательно, из пяти хозяев и четырех приказчиков бакалейных лавок. И в количественном отношении, и по своему воинскому духу он заслуживал, чтобы с ним считались, если учитывать воинственные нравы, распространившиеся среди парижских бакалейщиков после организации Лиги.
Мы не станем утверждать, что Шико чувствовал чрезмерное уважение к храбрости своих спутников, но, конечно, права пословица, утверждающая, что у трех трусов меньше страха, если они вместе, чем у одного храбреца, если он один.
46
Эол – легендарный герой, повелитель ветров. В иносказательном смысле – ветер.
47
Ксенофонт (ок. 434–359 гг, до н. э.) – греческий полководец, историк и философ; был одним из начальников греческих наемников в армии персидского царя Кира Младшего и после поражения и смерти царя сумел вывести свой отряд через вражескую страну в Грецию.
118 
