167 
– Не слишком, сир. А вы?
– Я просто обожаю ее, с тех пор как жил при дворе короля Карла Девятого.
– А почему ваше величество делаете мне честь, выясняя, люблю ли я охоту?
– Потому что завтра у меня охота, и я намерен взять вас с собой.
– Сир, это для меня большая честь, но…
– О куманек, будьте покойны, эта охота будет радостью для глаз и для сердца каждого военного. Я хороший охотник и хочу, чтобы вы, черт побери, видели меня в самом выгодном свете. Вы же говорили, что хотите меня получше узнать?
– Помилуй бог, сир! Признаюсь, это одно из самых страстных моих желаний.
– Ну, вот: как раз с этой стороны вы меня еще не изучали.
– Сир, я сделаю все, что угодно будет королю.
– Хорошо. Значит, мы договорились! А, вот и паж, нам помешали.
– Что-нибудь важное, сир?
– Какие могут быть дела, когда я сижу за столом? Вы, дорогой Шико, просто удивляете меня: вам все представляется, что вы при французском дворе. Шико, друг мой, знай ты одно: в Нераке…
– Что в Нераке, сир?
– В Нераке после хорошего ужина ложатся спать.
– А этот паж?..
– Да разве паж может доложить только о деле?
– Ах, сир, я понял и иду спать.
Шико встал, король последовал его примеру, взял своего гостя под руку. Шико показалась подозрительной поспешность, с которой его выпроваживали. Впрочем, после появления испанского посла все решительно начинало вызывать у него подозрения. Поэтому он решил выйти из кабинета как можно позже.
– Ого! – сказал он, шатаясь. – Странное дело, сир!
Беарнец улыбнулся.
– Что случилось, куманек?
– Помилуй бог, голова у меня кружится. Пока я сидел, все шло отлично, а когда встал… брр!
– Ну вот, – сказал Генрих, – мы же только пригубили вина!
– Пригубили, сир? Вы называете это – пригубить? Браво, сир! Ну и здорово же вы пьете, склоняюсь перед вами, как ленник перед сюзереном: по-вашему, это называется пригубить?
– Шико, друг мой, – сказал Беарнец, стараясь острым, свойственным ему одному взглядом удостовериться, действительно ли Шико пьян или только притворяется, – Шико, друг мой, по-моему, самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – это отправиться спать.
– Да, да, сир. Доброй ночи, сир.
– Доброй ночи, Шико, до завтра!
– Да, сир, до завтра. Ваше величество вполне правы, лучшее, что Шико может сделать, – это пойти спать. Доброй ночи, сир!
И Шико разлегся на полу.
Видя, что его собутыльник решительно не желает уходить, Генрих бросил быстрый взгляд на дверь. Каким беглым ни был этот взгляд, Шико его уловил.
– Ты так пьян, бедняга Шико, что даже не заметил одной вещи.
– Какой?
– Что ты принял половики моего кабинета за свою постель.
– Шико – человек военный, Шико это безразлично.
– Тогда ты и другого не замечаешь?
– А-а! Что же это такое – другое?
– Что я кого-то жду.
– Ужинать? Так давай ужинать!
Шико сделал тщетную попытку приподняться.
– Помилуй бог, – вскричал Генрих, – как это тебя сразу развезло, куманек! Да убирайся ты, черт побери, или ты не понимаешь, что она уже ждет!
– Она! – сказал Шико. – Кто такая?
– Э, черт возьми, женщина, которая ко мне пришла и стоит там за дверью.
– Женщина! Что же ты сразу не сказал, Генрике!.. Ах, простите, – спохватился Шико, – я думал… думал, что говорю с французским королем. Он меня, видите ли, совсем избаловал, добряк Генрике. Что же вы сразу не сказали, сир? Я ухожу.
– Ну и прекрасно, ты – настоящий рыцарь, Шико. Ну вот, хорошо, вставай и уходи, мне же предстоит не спать всю ночь, – понимаешь? – всю ночь.
Шико встал и, пошатываясь, направился к двери.
– Прощай, друг мой, прощай, спи хорошо.
– А вы, сир?
– Тсс!
– Да, да, тсс!
Он открыл дверь.
– В галерее ты найдешь пажа. Он проводит тебя в твою комнату. Ступай.
– Благодарю вас, сир.
И Шико вышел, отвесив предварительно такой низкий поклон, на какой только способен был выпивший человек.
Но едва дверь за ним закрылась, все следы опьянения исчезли. Он сделал шага три, а затем, внезапно вернувшись к двери, приставил глаз к широкой замочной скважине.
Генрих уже открывал противоположную дверь незнакомке, которую Шико, любопытный, как все послы, хотел во что бы то ни стало увидеть.
Но вместо женщины вошел мужчина.
И когда этот человек снял шляпу, Шико узнал благородные и строгие черты Дюплесси-Морнэ, сурового и бдительного советника короля Наваррского.
167 
