Особенно,... 
53 
— Это у него из-за язвы? — спросила я.
— А-то, блин!
— Вряд ли, — встрял Лева. — Это, скорее, всего аппендицит. Раз температура и бред. У меня самого язва, я знаю, как она обостряется…
— Или грипп, — предположил всезнающий Зорин. — Сейчас, говорят, эпидемия жуткого гриппа. И болезнь как раз сопровождается болями в желудке.
Артемон их не слушал. Он торопливо стаскивал с себя ботинки, чтобы надеть лыжные.
— Кука, а Колян кони не двинет, пока мы ездим? — обеспокоено спросил он.
— Не могу ничего сказать определенно — я ж не доктор. Но ему очень плохо.
— Блин! — ругнулся Артемон. — Надо торопиться, блин! Че встал? — это он уже обрушил свой гнев на стоящего столбом Блохина. — Давай шевели помидорами!
— Чем?
— Булками, булками шевели!
— Простите, чем? — взволновался Лева. — Я не понял…
— Ягодицами, — подсказала Ксюша. — Тебе надо шевелить ягодицами.
— Так бы сразу и сказали! — обрадовался Лев и быстро начал переобуваться. — А причем тут булки?
Артемон пронзил Блохина ненавидящим взглядом, но промолчал.
— Лыжи лучше за воротами наденьте, — напутствовал Кука. — Здесь быстрее ножками. В лесу не пытайтесь срезать, можете заблудиться. Езжайте вдоль дороги. Периодически проверяйте, не появилась ли связь…
— Тьфу, чуть не забыл! — Артемон по-хозяйски залез в карман Кукиной куртки. — Телефон-то я отдал. Так что попользуюсь пока твоим. Ну все! — он кивнул всем нам. — Бывайте! Мы отчаливаем!
И они потрусили к воротом. На пол дороги Артемон остановился, обернулся, пронзил Соньку полным огня взором, подмигнул и выкрикнул:
— А с тобой, красавица, мы еще встретимся! — После чего отвесил Блохину легкий дружеский пинок и прикрикнул. — Чего встал? Побежали.
Что они и сделали.
Мы проводили их взглядом. А когда они скрылись из вида, вернулись в здание.
— Чего делать будем? — вяло поинтересовалась Сонька, приваливаясь к любимым Блохиным мусорным ящикам.
— Спать. Вот что! — выкрикнула я из последних сил. — Не могу больше бодрствовать. Ни шары катать, ни кино смотреть, ни пить, ни есть. Я хочу только спать!
— А где? — растерянно улыбнулся Суслик. — Везде трупы…
— По фигу! Я сейчас усну даже в одном гробу с покойником.
— Лель, может, потерпишь, осталось-то всего ничего.
— Это вам только кажется. На самом деле, все самое ужасное еще впереди.
—. Что может быть ужаснее двух убийств? — невесело хмыкнул Суслик.
— Их расследование. — Я обвела взглядом помятые лица сотоварищей. — Неужели не ясно, что когда менты, приезда которых мы так ожидаем, явятся, начнутся бесконечные допросы. Всех по очереди будут вызывать к усталому не выспавшемуся следователю, он долго, нудно начнет выспрашивать о каждом нашем шаге. И ни одного не выпустят за пределы турбазы, пока не выяснят хотя бы часть правды.
— К-хе, — прокашлялся Зорин. — А, может, правда покемарить пару часиков.
— И правда, — поддакнул Серега. — Пошли «репу помнем».
Все согласно закивали. Все, кроме Мишки Суслова.
— А я не пойду! — заупрямился он. — И не просите.
— Не больно и надо, — хмыкнул Серый. — Только что ты делать будешь, когда мы все отсюда уйдем? Тут останешься, один на один с трупом?
— Гулять пойду.
— Задрыгнешь.
— Тогда.. Тогда… тогда снежную бабу буду лепить. Вот!
— Ну давай, начинай, — усмехнулся Кука.
— А вот и начну!
И он выбежал из здания — только стертые подошвы сапог засверкали.
— Поредели наши ряды, ребята, — пьяно проблеял Стапчук.
— Господи! — Галина Ивановна возмущенно взвизгнула. — Когда же он протрезвеет, наконец.
— Ик, — икнул Стапчук весело. — Ни-ик-когда! — После чего залез в карман своей фуфайки, достал полу пустую фляжку с коричневой жидкостью (наверняка, с джином) и залпом высосал.
— Все! — Галина Ивановна в сердцах стукнула кулаком (а он у нее чуть по меньше, чем у Артемона) по ящику. — Видеть больше не могу ни одного из вас. Надоели до смерти! Все! И Стапчук со своей сизой рожей, И этот каратист-пофигист с проституточной кличкой и Володарская вместе со своими подружками-веселушками-вертихватками…
— Галина Ивановна, душечка, — залепетала Изольда. — Успокойтесь.
— А уж как ты мне надоела. Со своими шаманами, экстрасенсами, гороскопами, стишками, басенками. С нытьем твоим вечным, соплями, слюнями, переживаниями. На-до-е-ла!
Галина Ивановна аж позеленела вся. И, казалось, что сейчас лопнет от переполняющего ее раздражения. Но нет, не лопнула. Только шарахнула еще раз по мусорному ящику, выбежала на улицу и понеслась к лесу.
53 
