61 
В довершение всего, когда Бофранк решил не брать возчика и идти домой пешком, на середине пути его настиг дождь, да такой сильный, что он тут же вымок до нитки. А когда дома, слегка согревшись, он выпил чаю с уже зачерствевшими булочками и собрался спать, задребезжал колокольчик. Он хотел было кликнуть Акселя, но с досадою вспомнил, что тот более не прислуживает ему. Домохозяин тоже не торопился открыть, и Бофранк, кутаясь в халат, пошел к двери сам.
Каково же было его удивление, когда он увидел на пороге старого кладбищенского смотрителя Фарне Фога! Облаченный в толстый шерстяной плащ с капюшоном, с которого струйками стекала вода, Фог напоминал паломника.
– С моей стороны, возможно, безрассудно явиться к вам, – сказал бывший кладбищенский смотритель так просто, словно они день как расстались, – но иного выхода не оставалось. Прошу простить меня, хире Бофранк, если я потревожил вас; я удовольствуюсь ночлегом вот здесь на полу, и уже утром вы меня не увидите.
– Полагаю, вы пришли не просто так, – покачал головой Бофранк. – Проходите, сейчас я велю принести ужин и вино, а также сухую одежду – вы совсем промокли.
– Как я рад, что не ошибся в вас, – с достоинством заметил Фог. Старик словно помолодел с тех дней, когда Бофранк видел его в последний раз, глаза его светились неким ясным светом, как это бывает у новорожденных и некоторых умирающих, а говорил он не в пример вразумительнее, чем ранее. Они вместе поднялись наверх, в комнаты Бофранка, и расположились у камина.
– Что с вашей рукой? – спросил Фог с удивлением.
– Вы слишком рано покинули поселок и многого не знаете, – кисло улыбнувшись, отвечал Бофранк, наливая старику вина. – Можете считать это подарком от грейсфрате Броньолуса. К вашему счастью, вы не познакомились тогда с ним.
– Знакомство мое с грейсфрате Броньолусом куда как более давнее…
– Вот как?!
– Леон Броньолус появился на свет в маленьком южном городке близ порта Гвальве, в обедневшей старинной дворянской семье, – начал Фог. – Чрезвычайно рано потеряв родителей, он воспитывался в доме своего дядюшки-священника и в четырнадцать лет поступил учиться в монастырь. Спустя три года в присутствии епископа Аркхерны и других духовных особ он уже защитил диссертацию из области метафизики и логики и поступил в Университет Пикарина, а за тем – в Университет Калькве, чтобы вначале изучать, а потом и совершенствоваться в праве. Там я познакомился с этим, вне сомнений, умнейшим человеком.
– Что же дальше? – с интересом спросил Бофранк.
– Миновало четыре года, и Броньолус был уже субдиаконом и каноником в Гвальве, обеспеченным ежегодным твердым доходом от бенефиция. Я занимался тогда совсем иными делами и не могу сказать, что то были лучшие и удачные для меня годы… Как узнал, вскоре Броньолус стал доктором канонического права, и молодому священнику дано было право исповедовать не только мужчин, но и женщин. Еще немного спустя епископ Аркхерны назначил его генеральным викарием своей епархии, и Броньолусу нужно было лишь терпеливо ждать смерти своего непосредственного начальника, чтобы самому стать епископом и тем самым увенчать свою карьеру. К тому же он уже был действительным членом Королевской академии святых канонов, литургии и церковной истории.
В это же самое время Броньолус встретился с одним образованным иностранцем, каковой стал ему доказывать, что при оценке того или иного религиозного положения, равно как поэтических и моральных указаний, следует, прежде всего, руководствоваться собственным разумом и ни в коем случае не полагаться на чужой авторитет и вековой опыт, ибо зачастую высокие авторитеты и старинные традиции оказываются рассадниками всяческих предрассудков и суеверий и ведут не к истине и правде, а к вреднейшим заблуждениям и опаснейшим ошибкам. Единственным мерилом истины, убеждал Броньолуса случайно очутившийся в Аркхерне иностранец, является наш собственный разум, а потому не следует воспринимать ничего, что ему противоречит и с чем он не может смириться. Этим иностранцем был один из последователей Марцина Фруде, сиречь Люциуса, о котором подробно поведал вам старик-нюклиет…
– Я думал, эта вера забыта.
– У нас, хире Бофранк. У нас, но не везде. Говорят, что Ледяной Палец не мертв и вера жива… Может, в этом ключ к некоторым тайнам и загадкам – подумайте об этом в час досуга. Но я отвлекся от рассказа: как бы то ни было, я не знаю даже имени того человека. Так вот, Броньолус, показав, что ни прадед, ни дед, ни отец его не привлекались к суду никаким трибуналом миссерихордии и никем не были заподозрены ни в какой ереси, засвидетельствовал чистоту своей крови и получил должность комиссара трибунала миссерихордии в Даглусе. И что интересно – хроники этого трибунала свидетельствуют о значительном падении числа жертв в годы службы Броньолуса. Еще более странно, что тогдашний верховный миссерихорд грейсфрате Паулус в поисках нового ответственного и принципиального человека обратился к Броньолусу и назначил его главным миссерихорд-секретарем.
61 
