Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
61 
– Мне безразлично, украл ты его или нет, – сказала Кристина. – Меня не волнует ничего, кроме тебя самого. Я хочу тебя. Подарок не имеет отношения к этому желанию.
– Так что, мне забрать ожерелье назад? – улыбнулся Ричард.
– Только попробуй, – ответила она. – Я не расстанусь с ним до самой смерти.
– Жаль только, оно совсем не подходит к этому платью.
Кристина закинула руки за спину, расстегнула застежки. Платье соскользнуло на пол. Перешагнула через него и быстро скинула с себя всю остальную одежду.
Она стояла перед Ричардом совершенно обнаженная. Только на шее тускло сверкало старинное ожерелье. Он вынул заколки из волос Кристины, и густая волна локонов упала на плечи. Руки Ричарда зарылись в шелковистые завитки, нежно скользнули вниз, на плечи, и ниже, к упругим теплым полушариям.
От прикосновения его пальцев тело Кристины пылало жаром. Она взяла Ричарда за руку и повела к постели. Вдруг он замедлил шаги, и она с удивлением посмотрела на него. Ричард внимательно изучал рисунок на синем бархатном с серебряным шитьем пологе. На нем был вышит родовой герб Уинтербруков. Ричард перехватил взгляд Кристины и слегка улыбнулся.
– В постели герцога? Ну уж нет.
С этими словами он сорвал полотно, укутал им Кристину и, легко подхватив на руки, понес прочь из спальни.
29
Он нес ее легко, как пушинку. Они вновь оказались в зеркальном зале. Не спуская с рук Кристины, он зажег газовый рожок и убавил свет. Затем поставил Кристину на ноги и жестом фокусника скинул прочь покрывало. В зеркалах многократно отразилось ее прекрасное обнаженное тело. В мерцающем свете оно походило на драгоценную жемчужину.
Ричард нежно обхватил пальцами грудь Кристины, пробежал ими по соскам. Кристина откинулась назад, уже готовая к любовной схватке. Она сходила с ума от каждого его прикосновения. В зеркалах было видно, как руки Ричарда ласкают ее тело, опускаясь с груди ниже, на живот, и оттуда проскальзывают между ног, погружаясь в горячее влажное лоно.
Не переставая целовать Ричарда, извиваясь всем телом, она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. На пол со стуком полетели запонки. Освободившись от одежды, он прижался всем телом к ее атласной коже. Кристина задыхалась от страсти, движения ее стали быстрыми, она едва могла контролировать их.
– Я люблю тебя, Ричард, – срывающимся голосом шептала она. – Боже праведный, как же я могла жить без тебя? Как я хочу тебя…
Не разнимая объятий, она потянула Ричарда вслед за собой на брошенный бархат и безумными поцелуями призывала его к немедленным действиям.
Но несмотря на все усилия Кристины, Ричард продолжал сохранять спокойствие. Словно сдерживал себя, ожидая чего-то. Но чего?
– Ты слишком долго играл роль джентльмена, Капитан, – хрипло шепнула Кристина. – Так долго, что разучился заниматься любовью.
Она раскинула ноги и оседлала Ричарда, готовая принять в себя его плоть, но он осторожно вернул ее на место рядом с собой.
– Я много думал – о тебе, о себе, о нас. Я люблю тебя. Хочу тебя. Но мне нужно больше, чем просто физическая близость под этими зеркальными небесами. Когда я узнал, что ты специально отправилась в Ирландию, чтобы узнать правду обо мне, рухнул тот барьер, который не удавалось разрушить ни одной женщине.
Он так сильно сжал Кристину в своих объятиях, что она задохнулась.
– Чего ты хочешь?
– Я хочу… Я хочу, чтобы мы были с тобою единым телом, единой душой, единым сердцем. Я хочу тебя, Кристина, всю, без остатка.
В глазах Ричарда мерцал отраженный свет газовой лампы. В глубину зеркального коридора убегало, растворяясь в зыбкой дали, смущенное и радостное лицо Кристины.
– Я вся твоя, Ричард. Я люблю тебя так, как никто и никогда не любил. Я верю в тебя. Принимаю таким, какой ты есть. Когда-то ты не пустил меня в свою душу, думал, что я не сумею понять тебя. Ты ошибался. Твоя боль стала моей болью. Я отдаю тебе то, чем не делилась ни с кем и никогда: и тело, и сердце, и душу.
Ричард опрокинул Кристину на спину, склонился над ней, поправил упавшую на лоб прядь.
– Не будем спешить. Растянем наслаждение.
В зеркалах синяя бархатная занавеска, на которой они лежали, казалась островками, затерянными посреди океана. Сгорая в нежных объятиях Ричарда, Кристина познавала это чудо – медленную любовь, бесконечно растянутую во времени ласку. Она с упоением предалась этому новому, прекрасному ощущению. Наслаждение длилось и длилось, и Кристина плыла по его волнам – то вытягиваясь, то изгибаясь всем телом. Она стонала от восторга и страсти, впервые в жизни по-настоящему ощущая себя женщиной.
61 
