Особенно,... 
28 
– Дочь не видела, она ни на похороны, ни на оглашение завещания не приходила…
– Понятное дело… Елене Бергман рисоваться ни к чему. В ее официальной биографии говорится, что родители ее давным-давно умерли, а теперь, вишь, что оказывается… Бросила старуху-мать… Не помогала, не навещала… Да…
– И о чем вы хотели меня спросить?
– Мне вот что интересно… – Он нервно облизнул свои тонкие губы. – Это не для протокола, а так, между нами, девочками… На твой взгляд, кто из них мог Элеонору Георгиевну убить?
– Никто, – испуганно выкрикнула Аня.
– Они так тебе понравились?
– Наоборот, они мне жутко не понравились… Особенно внуки, они чуть не перегрызлись в кабинете… А как они бабусю ненавидели! Ужас! И Сергей этот странный какой-то… Как робот. Придет, сядет, встанет и ни словечка…
– А сын Элеоноры Георгиевны? Как он тебе показался?
– Эдуард Петрович? Хороший дяденька, вспыльчивый, правда, грозный, но справедливый… И сразу видно, честный человек!
– Это Вульф-то честный? – захохотал Стас. – Да ты, Анюта, совсем в людях не разбираешься! Он вор в законе! Преступный авторитет!
– Эдуард Петрович? – не поверила Аня. – Вор?
– И убийца. Двоих убил самолично, за что и сидел. Еще нескольких убрал чужими руками…
– Как это?
– Киллера нанял, как же еще! Так что бабку скорее всего он замочил, но не сам, сам он давно руки не марает…
– Это не он! – неожиданно для себя вскипела Аня. – Не он! Он ее хоронил! Он любил ее… по-своему… Он не мог…
– Что бы ты понимала… – с грустью проговорил Стас, совсем не обидевшись на Аню за ее вспышку. – Мафики – они и не такое могут…
Аня, нахохлившись, уселась на табурет. Ей не нравилось, что Стас обвиняет Эдуарда Петровича бездоказательно. В конце концов, нет ни одного факта, подтверждающего, что бабусю зарезал собственный сын, вот и нечего на человека наговаривать. Пока она дулась, Стас развернул одну карамельку и сунул ее в рот. Почмокав, спросил:
– Чай пить будем или как?
– Будем, – заверила его Аня. – Сейчас налью…
Она поставила на стол два стакана, заварной чайник, но тут вспомнила, что подстаканники лежат в полиэтиленовом пакете, и похолодела.
– Ты чего застыла? – удивленно спросил Стас.
– Да я это… Как бы сказать… Ну…
– Хорош квакать, говори нормально…
Но признаться в том, что она наглым образом собралась загнать чужие подстаканники, у Ани не хватило смелости. Поэтому она, не говоря ни слова, достала их из пакета.
– Фу какие грязные, – брезгливо сморщился Стас. – Что ж, бабка помыть их не могла?..
– Они окислились, – вступилась за Элеонору Аня.
– Окислились, как же… – Он отодвинул от себя подстаканник. – Я так попью… – Стас шумно втянул в себя кипяток и блаженно зажмурился. – Хороший чай…
– Да, бабуся всегда любила крепкую заварку…
– А ты зачем этот цветной лом в пакет сложила? – Он ткнул пальцем в сумку с утварью. – Выкинуть хотела?
– Нет, – поспешно заверила его Аня.
– Я бы на твоем месте выкинул… На кой черт этот хлам? Лучше чашек купить керамических… Сейчас такие прикольные есть! Мне вот коллеги на день рождения подарили с женскими титьками… – Выдав эту фразу, он немного смутился и поспешно добавил: – Но есть и обычные… С веселыми рожами и цветочками всякими…
– А можно? В смысле, выкинуть можно?
– Почему нет?
– Ну, я же еще не владелица… Формально это еще не мое… Вдруг наследники все это отсудят?..
– Ну и что? Думаешь, они знают, сколько ложек, сколько вилок у бабки было? Да им плевать!
– А если знают? И им не плевать?
– Скажешь, ничего не трогала и пошлешь на хрен! – Стас поманил Аню пальцем и, когда она склонилась к нему, доверительно сообщил: – Тебе вообще бояться нечего, у тебя адвокат чумовой… Петр Моисеев – глыба. Ты не смотри, что ему только 30 исполнилось, он знаешь какой прожженный… Так что никаких проблем у тебя с наследством не будет, это я тебе точно говорю…
– Значит, мне можно даже ремонт в этой квартире сделать?
– Квартира почти твоя, делай что хочешь. Ты пока просто не имеешь права ее продавать или обменивать, документы-то еще на тебя не оформлены… – Он залпом допил чай, вытер губы рукавом, поднялся с табурета и стал прощаться. – Ладно, пошел я… До скорого… Если захочешь мне что-нибудь сообщить, звони.
Тут же в руке Ани оказалась визитка с номером телефона, не такая красивая, как моисеевская, но тоже ничего.
– Я обязательно позвоню. До свидания.
28 
