Особенно,... 
43 
Что же делать? Боже! Тут Аню осенило. Петр Алексеевич вот кто ей нужен! Во-первых, он ее адвокат, значит, должен улаживать ее проблемы, во-вторых, он мужчина, а на кого, как не на мужчину, можно положиться в такую трудную минуту, и в-третьих, он сможет лучше нее объясниться с ментами.
Трясущимися от нетерпения руками она достала из кармана сотовый телефон. Немного помудрив с меню, нашла в телефонном справочнике номер адвоката (всего номеров было четыре: домашний, моисеевский, Стасов и операторский, чтобы баланс узнавать), нажала клавишу дозвона. После четвертого гудка ответили:
– Алло.
– Петр Алексеевич! – закричала Аня в трубку. – Вы меня слышите?
– Прекрасно слышу. Кто это?
– Это Аня Железнова.
– Я слушаю вас, Аня, – приветливо, но немного удивленно проговорил Петр.
– Голицыну убили! Зарезали! Я нашла ее! И я не знаю, что делать…
– Где вы? – деловито осведомился он.
– Я в переходе. Рядом с ее домом. На Волоколамском шоссе…
– Я знаю ее адрес. Ждите, через двадцать минут буду, – бросил он и отключился.
Аня убрала телефон, уткнула голову в колени, закрыла глаза и стала считать до тысячи двухсот, по ее подсчетам, именно через тысяча двести секунд должен приехать ее спаситель – Петр Моисеев.
Петр
Он опоздал на какие-то пять минут, но когда прибежал к переходу, девушка уже была на грани истерики. Она, скрючившись, сидела на грязных ступеньках лестницы, тряслась как осиновый лист, икала, бормотала какие-то цифры. Его она даже не заметила.
– Аня, – позвал ее Петр, легонько тронув за плечо.
– Тысяча пятьсот, тысяча пятьсот один, ты…
– Аня, Аня, вставайте, – строго сказал он и сильно встряхнул ее.
– Вы опоздали.
– Да, я не рассчитал время, извините.
– Она там. – Аня махнула рукой в сторону домов. – Лежит в прихожей. Вся в крови…
– Вставайте, – мягко сказал он, подхватывая ее под локоть.
– Я туда не пойду! – панически выкрикнула она, отстраняясь. – Там пахнет кровью!
– Я вас и не заставляю. Просто вы должны встать, потому что на холодном сидеть вредно…
– Я могу ехать домой?
– Нет, вы посидите в моей машине, успокоитесь. Потом я отвезу вас.
– А вы? – Она вцепилась в его руку. – Куда вы сейчас?
– Я поднимусь в квартиру и вызову милицию.
– Не ходите! Там страшно… – Ее опять начало трясти. – Давайте лучше вызовем милицию отсюда. У меня телефон есть…
– Аня, пойдемте к моей машине. – Петр силой поднял ее со ступенек. – Я пробуду там недолго. А вы за это время успокоитесь.
– Недолго… Знаю я, как недолго… Они прицепятся, как клещи… – бормотала девушка, когда Петр вел ее к своему «Пежо-607».
Когда дошли до машины, он открыл переднюю дверь, усадил Аню на сиденье, вынул из бардачка купленную по пути фляжку с коньяком, из кармана конфетку «Красный мак» (любимые конфеты, ими были набиты все Петины карманы), протянул ей и то и другое.
– Выпейте пару глотков. Вам надо согреться и успокоиться.
Девушка безропотно взяла фляжку, но от конфеты отказалась – наверняка от вида пищи, пусть даже такой несерьезной, ее мутило.
Петр больше не стал с ней препираться, молча кивнул ей, закрыл дверцу и побежал к подъезду.
Дверь голицынской квартиры он узнал сразу, еще не видя ее номера, потому что все остальные были новыми, крепкими, с большими оптическими глазками (дом престижный, всех бедняков отсюда отселили более удачливые соотечественники), и только эта поражала своим затрапезным видом. Петр подошел к ней, несколько раз позвонил, на случай, если соседи подглядывают в свои глазки, после чего вошел, но дверь оставил приоткрытой.
Прихожая была освещена запыленной семидесятиваттной лампочкой. Но даже при таком скудном освещении Петр смог разглядеть все: и труп Голицыной, и орудие убийства, и беспорядок, царящий в помещении. Он увидел, что тело окровавлено, изранено, но, судя по характеру ран, а они были неглубокими, можно было сделать вывод, что старуху пугали или пытали, и только потом убили, нанеся ей точный удар в сердце самым обычным, кухонным ножом, скорее всего взятым здесь же. Было очевидно, что в квартире что-то искали, потому что ящики были выдвинуты, вещи свалены на полу, книги выброшены из шкафа…
Петр обернулся на дверь, согнувшись, стал рассматривать замки. На первый взгляд следов взлома нет, значит, Лизавета Петровна впустила убийцу сама. Это говорило о том, что она знала его и не боялась. Либо действовали настоящие мошенники, которые специализируются на обмане легковерных старух. Они так искусно заморачивают им головы, что бабки их впускают в свои халупы с радостью. Правда, Петр ни разу не слышал, чтобы аферисты шли на мокруху но от этой версии все же отказываться не стоит, мало ли какие отморозки сейчас этим промышляют…
43 
