39 
— Верно.
— Любая из этих ран могла стать причиной смерти, но до вскрытия нельзя сделать определенное заключение, а вскрытие возможно, лишь когда он оттает.
— Неплохо, — сказал Кардинал. — И сколько он будет оттаивать?
— Самое меньшее — двадцать четыре часа.
— Надеюсь, вы шутите, доктор.
— Вовсе нет. За сколько размораживается девятикилограммовая индейка?
— Не знаю. Часа за четыре, за пять.
— А при какой температуре окружающего воздуха находился пациент — минус сорок? Для нормальной разморозки внутренних органов нужны как минимум сутки, а то и больше.
— Тут что-то есть. — Делорм стояла у стола, заглядывая в пластиковый мешок.
Кардинал приблизился и тоже посмотрел. Потом надел хирургические перчатки и акушерским движением запустил руки внутрь. Медленно и осторожно он извлек предмет за углы — расколотый, запачканный кровью, покрытый сажей.
— Аудиокассета, — произнесла Делорм. — Видимо, примерзла к его одежде и упала, когда он начал оттаивать.
— Не радуйся раньше времени: она, скорее всего, без записи, — сказал Кардинал, отправляя кассету в бумажный пакет для вещественных доказательств. — Будем надеяться, что на ней есть хотя бы отпечатки пальцев.
15
— Я хотел сказать доктору Гэнт, что такой милашке не место в морге, но потом решил, что она сочтет это насмешкой.
— Конечно, — откликнулась Делорм. — Я бы сочла.
— Такой женщине лучше быть врачом по внутренним болезням — скажем, кардиологом. И с чего она вздумала всю жизнь заниматься трупами?
— Чтобы бороться с плохими парнями. Как и ты, Кардинал. Я тут загадки не вижу.
Они находились в Научном центре судмедэкспертизы, который располагался рядом со зданием коронерской службы. Кассету они покрыли порошком для фиксации отпечатков и теперь поднимались на лифте в химический отдел.
Сетевич склонился над микроскопом и не поднял головы, когда они вошли.
— Один волос не принадлежит жертве. Длина семь с половиной сантиметров, цвет — каштановый, средней интенсивности. Принадлежит европеоиду, скорее всего — мужчине.
— А волокно?
— Красное. Витое из трех нитей.
— Это наш, — заключил Кардинал.
— Вы не знаете наверняка.
— Два похожих убийцы, и у обоих — красный коврик? На ограниченном пространстве Алгонкин-Бей? Вероятность нулевая.
— Тодд Карри провел какое-то время в том же месте, что и Кэти Пайн, — вмешалась Делорм. — Это почти наверняка. В той же машине, так?
Сетевич, улыбаясь, покачал головой:
— Не улика. Такой материал часто используют в подвалах, внутренних двориках, где угодно. И не только у нас, но и в Штатах. Я вам уже это говорил, когда мы нашли такой же кусочек на теле той девочки, Пайн. Уж поверьте мне, хорошо? Не считайте меня дураком. Что-нибудь еще для меня есть? Что в мешке?
— Мы хотим узнать, что на этой штуке. — Кардинал протянул ему пакет с кассетой.
Сетевич заглянул внутрь:
— Уже обработали порошком?
— И отнесли данные на анализ в соседнюю комнату. Компьютер их пережевывает, но мы ни на что особо не надеемся. У вас случайно нет под рукой кассетника?
— Есть, но так себе.
— Ничего. Нам просто надо понять, есть ли на пленке запись.
Сетевич провел его в небольшой кабинет, который он занимал вместе с двумя другими химиками. На всех доступных поверхностях стопками громоздились научные журналы.
— Извините за беспорядок. Мы здесь только отчеты пишем да иногда отсюда звоним.
Он залез в ящик стола и достал маленькую захватанную «Айву». Нажал на кнопку: раздался голос женщины средних лет, наговаривающей биологический отчет: «В образце преобладают лейкоциты, что служит признаком развивающейся…» Голос перешел в бормотание и умолк.
— Мэнди! — позвал Сетевич, глядя на дверь. — Мэнди! У нас есть пальчиковые батарейки?
Вошла ассистентка и вручила ему упаковку с четырьмя батарейками. Какое-то время она смотрела, как он сражается с крышкой аппарата, потом протянула идеально наманикюренную руку, и он отдал ей магнитофон, а ассистентка профессиональным движением сняла крышку, вынула старые батарейки и заменила их новыми. Нажала на кнопку, и отчет возобновился на нормальной скорости.
— Благодарю. Органы правопорядка благодарят вас тоже.
Когда Мэнди закрыла за собой дверь, он кивнул в ту сторону и, подняв брови, осведомился у Делорм:
39 
