Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
118 
– Хуже всего, что погибли трое детей, – возразила она. – И что Эмили, видимо, никогда…
Она больше не могла плакать, зажмурилась и ощутила такую боль в сердце, что ей пришлось согнуться. Она прислонилась лбом к стеклу и попыталась перевести дыхание.
– Ты не можешь знать наверняка, что будет с Эмили, – сказал Ингвар, поднимаясь. – Время лечит. Или, по крайней мере, помогает нам жить с тем, что с нами произошло.
– Ты что, не видел её? – раздражённо спросила Ингер Йоханне, отстраняясь от руки, которую он положил ей на плечо. – Не видел, какой она стала? Она никогда не станет прежней. Никогда!
Она обхватила плечи руками и начала раскачиваться из стороны в сторону, как будто продолжая укачивать ребёнка.
– Damaged goods, – сказал однажды Уоррен, когда они нашли мальчика, пропавшего на пять дней. – Those kids are damaged goods, you know. [30]
Мальчик онемел, но врачи обнадёжили, что он когда-нибудь снова заговорит. Нужно просто подождать. Повреждения прямой кишки тоже должны зажить. Уоррен непонимающе покачал головой, пожал плечами и снова заявил:
– Damaged goods.
В то время он был слишком молод, молод и влюблён, он был полон амбиций и собирался сделать карьеру в ФБР. И она ничего не ответила.
– Можно, я останусь? – спросил Ингвар.
Она взглянула на него.
– Уже слишком поздно, – объяснил Ингвар.
Она снова попыталась перевести дыхание, но что-то застряло в горле, её лихорадило.
– Можно? – переспросил Ингвар.
– На диване, – ответила Ингер Йоханне и сглотнула. – Ты можешь лечь на диване, если хочешь.
Она проснулась от яркого солнца, которое проникало в комнату через щель между шторой и подоконником. Вставать не хотелось, и она долго нежилась в постели, прислушиваясь к тому, что происходит в квартире. Вокруг было тихо, только у какой-то птицы уже начался день. На будильнике было десять минут седьмого. Она спала всего три часа, но чувствовала, что уже выспалась. Она заглянула в комнату, где спал Ингвар.
Он лежал на спине с раскрытым ртом. Но дыхания слышно не было. Одеяло наполовину сползло с него, и обнажило мускулистое бедро. На нём были голубые трусы и её футболка. Он откинул руку на спинку дивана, словно боялся, что может свалиться на пол.
Он так сильно напоминал Уоррена внешне! А на самом деле был совершенно на него не похож.
«Когда-нибудь я расскажу тебе о нём, – подумала она. – Когда-нибудь я расскажу тебе о том, что случилось. Но не сейчас. Я надеюсь, у нас впереди много времени».
Он пробормотал что-то и перевернулся, пытаясь улечься поудобнее. Одеяло соскользнуло на пол. Она осторожно укрыла его, задержав дыхание, когда накрывала его красным клетчатым пледом, а потом ушла к себе в кабинет.
Солнце заливало комнату и слепило глаза. Она опустила жалюзи и включила компьютер. Мейл из университета: секретарша переслала ей пять сообщений. Лишь одно из них представляло интерес.
Аксель Сайер в Норвегии. Он хочет с ней встретиться, для связи оставил два номера телефона. Один из них – телефон отеля «Континенталь».
С тех пор как им удалось разыскать Эмили, она словно забыла об Акселе Сайере. Историю, рассказанную Унни Конгсбаккен, вытеснило из её сознания увиденное в том подвале, в Снаубю. Под впечатлением встречи с вдовой прокурора Ингер Йоханне поначалу бесцельно бродила по улицам Осло и мучительно раздумывала, как ей поступить.
Теперь сомнения рассеялись.
История об убийстве Хедвиг Госой – это история Акселя Сайера. Она принадлежит ему. Ингер Йоханне решила встретиться с ним, вернуть ему его собственность, а после этого навестить вместе с ним Альвхильд. Но сначала рассказать ему всё.
Ингер Йоханне обернулась. В дверях стоял Ингвар, босой. Он чесал живот и улыбался, щурясь и встряхивась ото сна, как щенок.
– Рановато ты. Приготовить кофе?
Не дожидаясь ответа, он подошёл к ней и нежно обхватил ладонями её лицо. Не поцеловал, просто разглядывал и улыбался. Ингер Йоханне почувствовала, как свежей ветерок из приоткрытого окна обдувает ноги. И всё-таки метеорологи не ошиблись.
– Намечается прекрасный денёк, – сказал Ингвар, не отпуская её. – Думаю, Ингер Йоханне, лето всё же наступило.
69
Когда утром 9 июня Ингер Йоханне встретила Акселя Сайера в холле гостиницы «Континенталь», она с трудом узнала его. В Харвичпорте, одетый в джинсы и клетчатую фланель, он выглядел словно рыбак или разнорабочий из какой-нибудь деревушки Новой Англии. Теперь он больше напоминал туриста из Флориды, приплывшего в Норвегию на шикарном лайнере. Волосы были коротко подстрижены, и ему некуда теперь было прятать глаза. Он не улыбнулся, увидев её, и не предложил присесть. У него не оказалось свободного времени. Рассказывая о своём сыне, который попал в серьёзную аварию, он перешёл на английский. «Он умирает. Речь идёт о нескольких часах», – объяснил он спокойно. Ему пора.
118 
