172 
29 июня отряд подступил к Кафе.
К этому времени русские войска уже добились значительных успехов: Щербаков 18 июня взял Арабат, 21-го – Керчь и Еникале, а Браун 22 июля – Козлов. Крепости эти достались русским малой кровью. Иное дело Кафа. Начальник турецкого войска Ибрагим-паша собрал там не менее чем 95-тысячное войско.
Подойдя к городу, Долгоруков построил пехоту в 3 боевые линии, между первой и второй расположил несколько эскадронов кавалерии, а остальную конницу направил на фланги первой линии, выставив перед кавалеристами еще и полевые орудия.
Боевые линии русских пошли в наступление. Отчаянная атака татарской конницы была отбита, и та отступила в земляной ретраншемент, расположенный впереди крепости с севера. Сюда же двинулся и русский командующий.
Высланная им вперед артиллерия открыла плотный огонь. Выдержав всего лишь несколько залпов, неприятель поспешно отступил в крепость. Кавалерия Долгорукова заняла окопы и бывший за ними лагерь, а легкие войска в эти же минуты бросились по левому флангу, берегом моря, вперед, отрезая защитникам ретраншемента дорогу к столь вожделенной сейчас крепости.
Маневр этот был проделан столь успешно, что отступающие – и так уже бежавшие не в идеальном порядке – просто-напросто рассеялись и перестали существовать как воинское подразделение, став лишь толпой испуганных людей, поодиночке ищущих спасение в близлежащих горах. Часть из них, лишенная и этой возможности, бросалась в неверные волны, намереваясь доплыть до расположенных недалеко от берега кораблей. Однако русские, выставив на берегу батареи, не дали им такой возможности и разбили часть турецких судов. Остальные корабли предпочли убраться в открытое море, лишив пловцов последней надежды на спасение.
Тем временем основные силы русского отряда продолжали идти к крепости. Уже были выставлены на господствующих над городом высотах батареи, как вдруг неприятель, потеряв надежду на удачу, а с ней и весь кураж, выкинул белый флаг… Среди пленных оказался и Ибрагим-паша.
К концу июля Крым был полностью покорен. На территории полуострова оставались лишь жалкие кучки отчаянно метавшегося в безысходной прострации неприятеля.
Заняв небольшими отрядами Ялту, Балаклаву, Судак и Бахчисарай – в последнем городе, кстати, отсиживался крымский хан Селим-Гирей, бежавший затем в Стамбул, Долгоруков оставил на Щербакова спокойствие Крыма, а сам 5 сентября выступил с армией на Украину на зимние квартиры.
В одном из его жизнеописаний говорилось: «Таким образом он прославил имя свое в тех местах, где за 35 лет начал только знакомство со славою». А еще говорят, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку!
Екатерина в рескрипте Долгорукову благодарила его за победы и поздравляла с орденом Св. Георгия 1-й степени. Он получил этот орден четвертым – после Румянцева, Алексея Орлова и Петра Панина.
В день торжественного празднования мира с Оттоманской Портой (10 июля 1775 года) Долгоруков получил шпагу с алмазами, алмазы к ордену Св. Андрея Первозванного, который он имел с 1767 года, и титул Крымского. Василий Михайлович все же остался недоволен тем, что не получил за покорение Крыма чина генерал-фельдмаршала, и вскоре вышел в отставку, сославшись на слабое здоровье.
Вновь служба позвала его в апреле 1780 года – он был назначен главнокомандующим в Москве, то есть фактически генерал-губернатором второй столицы. На этом посту он заслужил всеобщую любовь своей добротой, доступностью, щедростью, широким гостеприимством и бескорыстием. Осуществляя верховное управление в Москве, В.М. Долгоруков-Крымский искренне заботился о порядке и справедливости, не доверяясь законам, творил суд по своему разумению, полагаясь на собственный здравый смысл и жизненный опыт. Даже во время болезни, приступов подагры, он никому не отказывал в приеме, принимая просителей, лежа на диване. Не владея грамотой, генерал отбрасывал в сторону перья, ссылаясь на их плохое качество, и диктовал свои распоряжения устно.
Он пробыл на этом посту недолго и скончался 30 января 1782 года. Москва его долго оплакивала. Остался в «первопрестольной столице» его дом, где впоследствии размещалось Дворянское собрание.
О полководческих способностях Долгорукова высказывались самые разные мнения, не всегда лестные. Но не обладая крупным военным талантом, он порученное ему дело всегда выполнял толково, с усердием и успехом, пользовался репутацией доблестного и храброго генерала.
172 
