Последние отзывы

  34  

Инспектор привел себя в нужное эмоциональное состояние, превратившись из наделенного чувствами восприимчивого человека в четко работающую машину, внимательный глаз, принтер, сыплющий на бумагу вопросительные знаки. В этой своей ипостаси он и принялся за анализ фотографий. Сколь бы чудовищной, устрашающей и трагичной ни была сцена в столовой, в ней не было ничего нелогичного. Именно так и должны располагаться тела женщин, если одна из них сидела за столом лицом к дверям, а другая, сидевшая напротив, успела привстать и обернуться. Кровь в дальнем углу у ножки стола была кровью Дейзи.

Он снова видел то же, что вчера вечером. Одна кровавая салфетка на полу, другая, испещренная красными пятнами, — в руке Давины Флори, стиснутая в скрюченных агонией пальцах. Лицо Давины, погруженное в тарелку с кровью, и кошмарная размозженная голова.

Наоми откинулась на стуле, будто в обмороке. Длинные волосы свесились за решетчатую спинку, доставая почти до самого пола. Брызги крови на абажурах, на стенах, черные кляксы на ковре, темные впитавшиеся капли на кусочках хлеба в корзинке и ровная плотная густо-темная лужа на скатерти. Уже во второй раз при расследовании этого дела — и ему предстоит испытать это снова и снова — его придавило осознание того, что устоявшийся порядок разрушен, красота растоптана и наступил хаос.

И хотя у него не было прямых тому свидетельств, он понял, что убийца, одержимый страстью к разрушению, делал свое дело с удовольствием.

И все же в этих сценах не было ничего странного. Он видел именно то, что ожидал бы увидеть в столь ужасном случае. А вот на снимках из холла, где Харви Коупленд, раскинувшись, лежал вверх лицом на нижних ступенях лестницы ногами к дверям, что-то было не так. Возможно, рассказ Дейзи поможет это прояснить. Допустим, преступники спускались по лестнице и, наткнувшись на Харви, который поднимался навстречу, застрелили его. Почему тело не отлетело назад, на пол?

Четыре — это время он с утра держал в голове. Хотя сегодня он не обговорил точного часа, в четыре он приезжал на свидание с Дейзи накануне.

Движение было слабое, и Вексфорд добрался до больницы раньше. Без десяти четыре он уже вышел из лифта и шагал по коридору к дверям отделения.

В этот раз доктор Ли не ждала его, Анни Леннокс он отозвал с дежурства, и в отделении, казалось, не было ни души. Может, весь персонал как раз собрался в комнате-дежурной сестры передохнуть минутку-другую (или разок-другой затянуться). Вексфорд тихо подошел к палате Дейзи. Через матовое окно в стене он увидел, что у нее кто-то есть — в кресле слева от кровати сидел мужчина. Посетитель. Но, по крайней мере, не Джейсон Себрайт. Через стекло в двери инспектор разглядел посетителя. Молодой, лет двадцати пяти. Крупный, ширококостный. Внешность его без труда позволила Вексфорду точно — или почти точно — определить, какого рода человек перед ним. Гость Дейзи принадлежал к среднему классу, учился в элитной частной школе, но вряд ли в университете, сейчас работал «где-то в центре», деля свой день между компьютером и телефоном. При такой работе с ним будет покончено — как сказал бы Кен Харрисон — к тридцати годам, так что парень старался до тех пор сделать как можно больше денег.

Одежда на нем больше подошла бы человеку раза в два старше: шерстяной блейзер, темно-серые фланелевые брюки, белая рубашка и старый галстук с гербом школы. Лишь в одном он сделал уступку своим смутным представлениям о моде и стиле — волосы чуть длиннее, чем требовали его рубашка и пиджак. У него были светлые вьющиеся волосы, и по тому, как они были расчесаны и завивались у мочек ушей, Вексфорд догадался, что обладатель гордится ими.

Что до Дейзи, то она глядела на гостя, сохраняя непроницаемое выражение лица. Сидя в кровати, она смотрела на него без улыбки, но не казалась особенно печальной. Инспектор не мог бы сказать, начала ли она уже оправляться от перенесенного шока. Молодой человек принес цветы — дюжину нераспустившихся роз, — и они лежали на покрывале между ним и Дейзи. Правая, здоровая, рука девушки сжимала стебли, обернутые узорчатой, розовой с золотом, бумагой.

Вексфорд выждал несколько секунд, затем тихонько постучал, отворил дверь и вошел. Молодой человек круто обернулся и бросил на инспектора именно такой взгляд, которого тот ожидал. Вексфорд часто думал, что в некоторых частных школах учат особым образом смотреть на людей: надменно, презрительно и словно бы с возмущением. Точно так же, как учат разговаривать с кашей во рту.

  34