Особенно,... 
116 
Ах да — теперь он остался практически без гроша.
(«Вы хотите снять со счета все свои сбережения, господин Тойер? Все?»)
Что теперь ему предпринять?
Он решил съездить еще раз в Безевилль и опустить письмо на почте, на случай, если Терфельден заметил в последний момент его неуверенность.
Однако папаша Бабетты отбыл. На Фолкленды. Тойеру вспомнился Дункан, таинственный киллер, посетивший Гейдельберг в прошлом году. За ним как будто стоял заказчик, о котором полиция ничего не знала, несмотря на международное сотрудничество. Вот теперь Тойер и сам стал такой теневой фигурой — с помощью фотошопа и тетрадок с комиксами. Может, неизвестный коллекционер работ Тернера тоже был дутой величиной?
Он отправил письма.
После этого последнего подвига он, обессилев, подрулил к ближайшему бару.
День был теплый и ветреный, теплей, чем обычно бывает поздней осенью на берегу Северного моря. Прыщики на ладонях исчезли. Но современным он так и не стал. В четыре часа он уже выпил, но в меру, и собирался в шесть встретить Фабри на вокзале в Пон-л'Эвек. Он надеялся, что его тяжеловесный друг сможет подняться по ступенькам фермы.
Иначе придется срочно строить другой дом, без высокого крыльца, с дверью у самой земли.
За второй кружкой пива ему припомнилось стихотворение Гёте «Границы человечества», которое он выучил в далекие школьные времена. Оно просто выпрыгнуло из недр памяти, как выпрыгивают при землетрясении чашки из шкафа. Все перемешалось, и пусть… Лишь бы не чувствовать одиночество…
- Чем отличаются
- Боги от смертных?
- Тем, что от первых
- Волны исходят,
- Вечный поток:
- Волна нас подъемлет,
- Волна поглощает —
- И тонем мы.
- Жизнь нашу объемлет
- Кольцо небольшое,
- И ряд поколений
- Связует надежно
- Их собственной жизни
- Цепь без конца.[27]
116 
