Последние отзывы

  65  

— Ребенок погиб еще зимой.

— Мистер Скотт не читал тогда газет. Он был слишком болен. Мы никогда не знали, что Суон живет рядом с нашей племянницей. Мы бы никогда не поехали, если бы знали. Так, значит, он жил там, когда мы приезжали в последний раз, а мы не знали даже. — Она присела на пластиковое подобие скамьи и вздохнула. — Она все эти годы не выходила у него из головы, бедная маленькая Бриджит. Я думаю, что это бы убило его, если бы он столкнулся лицом к лицу с Суоном.

— Миссис Скотт, сожалею, что мне приходится спрашивать у вас, но, по вашему мнению, это возможно, что он мог дать вашей дочери утонуть? Я хочу сказать, могло ли так быть, что Суон понимал, что она тонет, и не препятствовал этому?

Она молчала. Уэксфорд увидел, как давняя печаль тронула ее лицо, засветилась в глазах и ушла. Чайник бурно закипел и выключился.

Миссис Скотт поднялась и начала заваривать чай. Она была довольно собранной, но охваченной печалью. Ее пальцы крепко вцепились в ручку чайника. Огромное горе свалилось на нее, то единственное горе, которое, по словам Аристотеля, нестерпимо, но она вынесла его, продолжала готовить чай, продолжала бурно радоваться центральному отоплению. Вот так когда-нибудь будет и с миссис Лоуренс, подумал Уэксфорд. Аристотель знал не все, возможно, не знал того, что время лечит раны, перемалывает все в пыль и оставляет иногда лишь некоторую печаль.

— Она была любимицей мистера Скотта, — сказала наконец мать Бриджит. — Я — другое дело. У меня были мои сыновья. Вы знаете, что значит для мужчины маленькая дочка, его малышка.

Уэксфорд кивнул, думал о Шейле, своем бесценном сокровище, которая была светом в его окошке.

— Я никогда не воспринимала это так, как он. Женщины сильнее, как я всегда говорю. Им приходится мириться с чем-то. Но я находилась в ужасном состоянии в то время. Она была моей единственной дочкой, понимаете, и поздним ребенком. На самом деле мы бы никогда не решились на еще одного ребенка, если бы не сумасшедшая мечта мистера Скотта о дочери. — Казалось, она пыталась вспомнить не факты, а чувства, которые испытывала в то время, силилась и не могла. — Это было ошибкой — ехать в тот отель, — сказала миссис Скотт. — Нам вполне подошел бы пансион, по у мистера Скотта дела шли так успешно, что я не решилась возражать, когда он заявил, что не хуже других и не видит, почему бы нам не остановиться в отеле, если мы можем себе это позволить? Мне стало не по себе, откровенно вам скажу, когда я увидела, с публикой какого рода нам придется там жить: мальчики из Оксфорда, и какой-то адвокат, и какой-то баронет. Конечно, Бриджит этого не понимала, они были для нее обычными людьми, и она увлеклась этим Суоном. Лучше б ей никогда его не видеть. Однажды мы были в холле, и она все крутилась возле него — я никак не могла ее остановить. Я пыталась — и он, ничего не говоря, ничего не сказав ей, с такой силой ее оттолкнул, что она упала и ушибла руку. Мистер Скотт сразу подошел, сказал ему, что он — сноб и что Бриджит нисколько не хуже его. Я никогда не забуду, что он ответил. «Мне плевать, чья она дочь, — сказал Суон. — Мне плевать, кто ее отец — граф или мусорщик. Я не хочу, чтобы она была тут. Она стоит на моем пути». Но это не остановило Бриджит. Она не собиралась оставлять его в покое. Я часто думала с тех пор, что Бриджит поплыла к его лодке, чтобы находиться с ним вдвоем и чтобы никого больше не было.

Миссис Скотт взяла поднос, по не сделала пи шагу в сторону гостиной. Она прислушалась, а потом сказала:

— Она не могла заплывать далеко. Мы ей все время твердили, чтобы она не заплывала слишком далеко. Суон знал это, он нас слышал. Бриджит была ему безразлична, и он позволил ей утонуть. Если это называется убийством, то он убил ее. Она была еще ребенком. Конечно, он убил ее.

— Это серьезное обвинение, миссис Скотт.

— Не более серьезное, чем обвинение коронера. Когда я прочла в газете о его собственной маленькой девочке, я не почувствовала жалости к нему, я не почувствовала того, что он это заслужил. Я подумала, что он поступил точно так же и с ней.

— Обстоятельства были другими, — сказал Уэксфорд. — Стелла Риверс умерла от удушья.

— Я знаю. Я читала об этом. Не могу сказать, что он сделал это умышленно, так же как не могу сказать, что он на самом деле толкнул Бриджит под воду. Я просто думаю, что Стелла тоже стояла на его пути. Она — падчерица, а он — молодожен; может быть, она сказала что-то, что ему не понравилось, или влюбилась в него, как Бриджит, и он схватил ее, сдавил ей горло — и она умерла. Нам лучше вернуться к мистеру Скотту.

  65