Особенно,... 
63 
— Поедем с нами.
— Не могу.
— Твой крестовый поход для тебя важнее, чем твоя семья?
— Нет, семья для меня самое важное.
— Вот и докажи это. Поедем с нами.
— Элсия...
— Желаешь остаться тут и вести справедливую борьбу? Прекрасно! Но если ты хочешь сберечь семью, то начинай упаковываться. Бери, чтоб хватило на несколько дней. Тим Тейлор сказал, он распорядится, чтоб остальные наши вещи упаковали и переправили по новому адресу.
— Ты говорила об этом с Тейлором?
— Он позвонил. Ты, кстати, этого не сделал.
— Но у меня не было возможности!
— И что, мне должно стать легче от твоих оправданий?
— Черт побери, Элси! Чего ты добиваешься?
— Чтоб ты уехал с нами!
— Ну не могу я!!!
Арт сидит на кровати, пустой чемодан рядом словно вещественное доказательство: он не любит свою семью. Но он же любит их, глубоко и сильно, а все равно не может заставить себя сделать то, о чем просит жена.
Почему не могу? — задает он себе вопрос. Может, Элсия права? И мне мой крестовый поход дороже семьи?
— Ты что, не соображаешь? — спрашивает Элсия. — Дело не в Баррере. Дело в тебе. Это ты сам не можешь простить себя. Ты одержим желанием наказать себя!
— Спасибо пребольшое за сеанс психотерапии.
— Да пошел ты, Арт! — Элсия защелкивает чемодан. — Я вызвала такси.
— Ну хоть позволь мне отвезти вас в аэропорт.
— Если сам не сядешь в самолет — нет. Я не хочу расстраивать детей.
Арт, подняв чемоданы, несет вниз. Стоит там, пережидая прощальные объятия с Хосефиной и слезы. Он присаживается на корточки обнять Кэсси и Майкла. Майкл ничего не понимает, а слезы Кэсси теплой влагой орошают щеку Арта.
— Папа, почему ты не едешь с нами? — спрашивает девочка.
— У меня тут работа. Но скоро я приеду.
— Но я хочу, чтоб ты с нами поехал!
— Вам будет весело с дедушкой и бабушкой, — успокаивает он.
Раздается звук клаксона, и Арт выносит чемоданы.
На улице шумит posada — местные ребятишки, наряженные Иосифом, Марией, королями и пастухами. Пастухи бьют посохами, украшенными лентами и цветами, в такт музыке маленького оркестрика, сопровождающего процессию по улице. Передавать чемоданы таксисту Арту приходится над головами детей.
— Aeropuerto [59], — говорит Арт.
Пока водитель укладывает чемоданы в багажник, Арт усаживает детей на заднее сиденье. Он снова обнимает и целует их, удерживает на лице улыбку, прощаясь. Элсия стоит у передней пассажирской дверцы. Арт обнимает жену, тянется к губам, но она уклоняется, и поцелуй приходится в щеку.
— Я люблю тебя, — говорит он.
— Береги себя, Арт.
Элсия забирается в машину. Арт смотрит вслед, пока красные огоньки не исчезают в ночи.
Вдали слышится пение:
- Войдите, святые пилигримы,
- В этот скромный дом.
- Жилище мое бедно,
- Но дар этот идет от самого сердца...
Арт замечает белый «бронко», по-прежнему припаркованный через дорогу, и направляется к машине. По пути налетает на маленького мальчика, тот задает ритуальный вопрос:
— Приютите переночевать сегодня, сеньор? У вас есть комната для нас?
— Что?
— Переночевать...
— А, нет, не сегодня.
Наконец Арт добирается до «форда» и стучит в окно. Когда стекло опускается, он хватает копа, вытягивает его через окно и наносит три прямых жестких удара правой. Удерживая его за рубашку, Арт бьет его снова и снова с криками:
— Я же велел тебе не лезть к моей семье! Я приказывал — не лезь к моей семье!
Кто-то с трудом отрывает его от копа.
Арт сбрасывает их руки и направляется к дому. Полицейский как свалился, так и лежит на том же месте. Арт оборачивается: коп тянется и выдергивает из-за пояса пистолет.
— Ну-ну, давай! — подначивает его Арт. — Давай, сукин ты сын!
Коп опускает пистолет.
Арт пробирается через ошеломленную толпу и входит в дом. Опрокинув пару стаканчиков крепкого виски, он отправляется спать.
Рождество Арт проводит с Эрни и Тересой Идальго, по их настоянию и вопреки своим возражениям. Приходит он к ним уже поздно, ему больно видеть, как Эрнесто-младший и Хьюго разворачивают свои подарки, но он тоже принес им игрушки, и мальчишки, ошалевшие от радостного возбуждения, скачут вокруг него, визжа:
— Тио Артуро! Тио Артуро!
63 
