85 
Мэтт не замечал моего отношения к своему рассказу. И вдруг неожиданно заявил:
- Как бы я хотел, чтоб и у тебя появилась такая девчонка.
Я не выдержал:
- Извини, Мэтт. Ты знаешь мое отношение к рыжим.
Перед глазами мелькнула ведьма. Встреча со мной не сулит ей ничего хорошего.
Граф захохотал:
- Вот, видишь, я не ошибся. Имеешь зуб на какую-то рыжую красотку? Или она наставила тебе рога?
Я подумал: имею, Мэтт, да еще какой. Только совсем не в том смысле. Да и, насколько я понял, сеньорита Элина тоже еще не ответила на чувства графа. Так что неизвестно, чем закончится этот роман для него.
Мы выехали из леса, и перед нашими глазами открылся великолепнейший вид. Усадьба располагалась на небольшом холме. Окружал ее высокий забор из крепких бревен со сторожевыми башнями. С одной стороны холм огибала река, с другой - теснились деревянные крестьянские домики. Дальше расстилались желтые поля колосящейся пшеницы или какого-то ее местного аналога.
Сам дом был каменным, не очень большим, но довольно симпатичным. К реке каскадом спускались выложенные булыжником террасы, на которых был разбит сад. Фруктовые деревья радовали обильным урожаем.
Нас встретила толпа кланяющихся слуг, во главе с мужчиной, который представился управляющим. Граф небрежно кивнул в ответ на его приветствие.
- Вот ваш новый господин, барон Ягуар.
Я в очередной раз поразился умению сильных мира сего чувствовать себя везде, как дома, непринужденно и независимо. Причем вроде бы держится просто, но все чувствуют - грань не перейдешь.
Управляющий повел нас показывать имение. От него я узнал, что до меня поместье принадлежало погибшему в бою военачальнику. Я усмехнулся:
- Бедное здание. Твой статус понизился. Здесь будет жить простой воин.
Мэтт не поддержал моего шутливого тона:
- Не обольщайся, Ягр. Не думаю, что ты долго задержишься в статусе простого наставника бойцов. Не зря герцог пожаловал тебе титул барона. Вероятно, у него уже имеются какие-то планы.
Я хмыкнул:
- Высоко взлетишь - больнее падать.
И внезапно вспомнил беседу с учителем словесности и свой странный сон о книге. И учитель, и человек из сна говорили, что книга дает власть, богатство и могущество. Неужели именно за этим мне и пришлось переместиться в иной мир? Нет бы все получить там, у себя... Наверное, потому за книгой и гонялась рыжая ведьма.
В сознании появилась какая-то мысль. Но она вспыхнула и погасла, как спичка.
Управляющий ввел нас в спальню. Тяжелые шторы закрывали окна, по широкому ложу были небрежно разбросаны подушки. Я поморщился: что это за воин, который спит на пуховиках и перинах? Если буду здесь жить, придется сменить обстановку.
Мэтт как будто прочитал мои мысли и рассмеялся:
- В этой комнате следует принимать дам.
А кто его знает. Может, я напрасно осудил бывшего владельца за пристрастие к неге и роскоши, и именно так все и было?
Столовая мне понравилась больше. Она чем-то напоминала пиршественный зал в замке Мэтта, только там на стенах были закреплены свечи, а здесь висели картины. На столе стояли несколько бутылок. Граф подошел, повертел их в руках:
- Лучшие сорта. Герцог не поскупился. Барон, не угостишь друга?
Я вспыхнул:
- Хватит насмехаться, Мэтт. Ты же знаешь - по своей воле я никогда бы не покинул твой замок, да и вино твое не променял ни на какое другое.
Граф задумчиво посмотрел на меня:
- А я ведь еле сдержался, когда герцог начал тебя переманивать. А сейчас думаю: у меня ты и остался бы просто командиром отряда. А здесь скоро будут и положение, и власть.
- Меня нисколько не привлекает ни первое, ни второе. Ты уже забыл? Я не только твой друг, но и брат.
К тому же, хоть я и не сказал этого вслух, я все еще надеялся когда-нибудь выбраться из этого мира.
Управляющий разлил вино в кубки. На столе тут же появились закуски и фрукты. Мэтт поднял бокал:
- За самую прекрасную из дам - сеньориту Элину.
Мы выпили один бокал, второй... Я посмотрел на графа, на его задумчиво-мечтательный вид и решил не мешать влюбленному грезить о своей даме. Отошел к стене и стал рассматривать картины.
Я не был особым ценителем живописи, но одно из полотен приковало мой взгляд так, что я замер и долго не мог шевельнуться. На нем был изображен человек-конь. Могучий торс мужчины плавно переходил в такое же мощное тело гнедой лошади. Художник потрясающе сумел передать силу и стремительность этого чуда. У нас кентавров считают легендой. Неужели мифы столь схожи в разных мирах?
85 
