56

Быстрым шагом в удушающей и влажной жаре они пересекли Пенсильвания-авеню. Слоун обливался потом, и сердце у него колотилось, как у приговоренного к смерти, шагающего к месту казни. В голове царила пустота. Он чувствовал себя так, будто его подхватило мощным потоком и, бессильного выплыть, влечет к неизбежному — к встрече с президентом Робертом Пиком. Пока, отдуваясь и пыхтя, как два паровоза, они покрывали пространство в пятьдесят ярдов между двумя зданиями, Риверс Джонс продолжал свой монолог, в котором расписывал на все лады обширные возможности Министерства юстиции. Слоун слышал лишь обрывки этого монолога, так как сосредоточенно вспоминал другой разговор — с Эйлин Блер. Блер сказала, что муж ее не любит политических сборищ, что он домосед. Значит ли это, что он не посещает этих сборищ или же не любит, но, так или иначе, бывает на них? Она сказала, что он не любит наведываться в Бостон, но, опять же, не наведывается или наведывается, но неохотно? Мало ли мужей, которые делают то или иное через силу. Эйлин Блер сказала, что ей случалось бывать в служебном кабинете брата, но о Белом доме она ничего не говорила. Надо думать, Джо Браник возил своих родных в Белый дом. Кто бы пренебрег такой возможностью? Браник был другом Пика со студенческих лет. Должно быть, Пик присутствовал у Браника и на семейных торжествах. Виделся ли он там с Джоном Блером? Вполне вероятно. Впрочем, Эйлин Блер — младшая в семье и между ней и братом не один год разницы. Может быть, ко времени появления Джона старший брат уже отделился от семьи. Господи, он не знает, что и думать, кроме того, что думать надо быстро.

Пройти через Западные ворота с Джонсом оказалось просто. Солдаты Особого отдела в формах проверили его на предмет оружия, но документов не потребовали — видимо, Джонс организовал все заранее. Он взял у охранника пропуск и вручил его Слоуну, и Слоун покорно прицепил пропуск к своей спортивной куртке, идя вслед за Джонсом к двери для посетителей в северной части Западного крыла. Фантастика. Перед ним Западное крыло. Он вступает в Белый дом. Поднявшись, как и Джонс, на четыре ступеньки, он очутился в портике, по бокам которого застыли два морских пехотинца. Тот, что стоял слева, сделал четкий шаг в сторону и распахнул дверь.

Джонс провел Слоуна по обшитому деревом длинному вестибюлю, украшенному портретом Пика и фотографиями, запечатлевшими встречи Пика с мировыми лидерами. Дальше была не слишком обширная приемная с американским флагом в каждом из углов и кожаными коричневыми диванами и такими же креслами вдоль стен. Слоун сел на диван, в то время как Джонс представился группе людей, работавших за конторкой. После этого он сел рядом со Слоуном, чтобы продолжить одностороннюю беседу.

В голове у Слоуна по-прежнему царила пустота, и времени заполнить эту пустоту у него не было. Не прошло и минуты после того как Джонс сел с ним рядом, как к ним приблизилась женщина средних лет в элегантном синем костюме с черной брошкой на отвороте — брошка эта напоминала огромного жука. Женщина склонилась к ним:

— Мистер Джонс, мистер Блер. Президент сейчас примет вас.

Она провела их через еще одну дверь и дальше по коридору. Там сновали люди — мужчины и женщины входили в кабинеты и выходили обратно в коридор. Женщина повернула направо и неожиданно остановилась. Прежде чем войти в дверь, она трижды деловито стукнула в нее, а войдя, придержала дверь, впуская и их.

Джонс вытянул вперед руку, повернувшись к Слоуну:

— После вас.

Слоуну хотелось бежать без оглядки. У него даже мелькнула мысль сделать вид, что ему плохо. Шансов забрызгать рвотой ботинки Джонса у него было достаточно. Но, покорившись неизбежному, он заставил себя войти.

Президент Роберт Пик сидел за огромным инкрустированным столом профилем к двери, зажав между плечом и ухом телефонную трубку. Судя по всему, он спешил закончить разговор. Перед ним была бронзовая статуэтка рыболова с радужной форелью на крючке; рыбий рот был полуоткрыт, голова вывернута. Несмотря на волнение, Слоун отметил про себя, что кабинет президента не так велик, как ему представлялось. Почти весь пол покрывал голубой ковер с выпуклой президентской печатью. Гостиный угол вмещал в себя два дивана, мраморный кофейный столик между ними и качалку. Слоун не мог не преисполниться почтения к истории, вершившейся здесь, и не вспомнить снимок из учебников: Джон и Роберт Кеннеди склонились друг к другу, лица их озабоченны и суровы — они запечатлены в кризисный момент выяснения отношений с русскими. Слоуну сейчас предстояло собственное выяснение отношений, и он решил не сдаваться без боя.

  100