Особенно,... 
82 
Выдоив из Интернета все, что было возможно, Слоун отыскал на набережной магазин мужской одежды, где купил кое-что из вещей, а потом стал колесить по побережью, раздобывая себе посадочные талоны. Он позвонил Тине на мобильник из автомата уже перед самой посадкой на ночной рейс в Даллес.
— Извини, что я не смог попрощаться с тобой, — сказал он.
— И не надо. Лучше сообщи, когда будешь возвращаться.
— Я вернусь, — сказал он, — когда разберусь с собой.
— Дэвид, я не это имела в виду.
— Ты была совершенно права, Тина. И положись на меня.
— Хорошо.
Три мили до Берривилла на арендованной машине Слоун проехал с опущенным стеклом. В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения, что предвещало день жаркий и безветренный. Густые древесные кущи сменились порыжелыми от летней жары лугами, по которым там и сям были разбросаны фермы с пасущимися возле них лошадьми. Съехав вниз с холма — первый ориентир, — он сбавил скорость, повернул на шоссе округа и проехал до череды почтовых ящиков на столбах — второй его ориентир, — после чего свернул на грунтовую полосу отвода. Белый двухэтажный фермерский дом с мансардой, ярко-зелеными ставнями и изогнутой по фасаду верандой стоял в окружении густого, как ковер, газона. Позади него маячили красный сарай и обширное пастбище, где щипали траву гнедые и темно-гнедые лошади.
Разговор с родственниками покойного всегда требует особой деликатности, потому что реакция их может быть непредсказуемой, однако Слоун надеялся, что родные Джо Браника имеют с ним, Слоуном, и нечто общее — желание знать, отчего погиб Браник. Он покосился на лежавший на соседнем сиденье бурый конверт — информация, в нем содержащаяся, рождала больше вопросов, чем ответов.
Густая живая изгородь по краю подъездной аллеи закрывала поворот, и ему пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться сразу в патрульную машину, припаркованную возле входа в стоявший на отлете гараж. С крыльца спрыгнул, возвещая его приезд, золотистый ретривер — собака лаяла и виляла хвостом. Слоун запихнул конверт обратно в портфель и, повернувшись, обнаружил собачьи лапы на оконном стекле, а ее голову с высунутым языком — в машине.
— Ну, как дела? — спросил он. — Как насчет того, чтобы позволить мне вылезти?
Собака заскулила и опустилась на землю.
Слоун вышел из машины, наклонившись, позволил собаке обнюхать свою руку, а потом почесал ее за ушами и под подбородком. В ответ животное стало подпрыгивать, ставя лапы ему на бедра. Приласкать любимца семьи никогда не мешает — по крайней мере, будет с чего начать разговор.
К нему подошел полицейский в форме.
— Чем могу быть полезен? — осведомился он.
— Все в порядке, офицер.
Со ступенек веранды спустилась женщина приметной наружности; на ней были хлопковые брюки цвета хаки, синяя шелковая блузка и туфли без каблуков. Подойдя к Слоуну, она оттянула от него собаку, ухватив ее за ошейник: «Довольно, Сэм! Сидеть!» Она взглянула на Слоуна:
— Простите! В последнее время он скучает, — говорила женщина с выговором уроженки Новой Англии, глотая звук «р».
— Ничего страшного. Такой красавец.
— Это собака брата. Вы Дэвид Слоун?
Слоун протянул ей руку.
— Зовите меня Дэвид.
Она крепко, не по-женски, стиснула руку Слоуна так пожимают руку женщины, привыкшие обмениваться рукопожатиями с мужчинами. В ней не было ничего женственного, примиряюще мягкого.
— Эйлин Блер.
Возраст Блер Слоун определил как примерно пятьдесят с лишком. Она была высокой, спортивного сложения, каштановые с золотистым отливом волосы свободно и естественно лежали по плечам. Слева от пробора заметны седоватые пряди. Но лицо было моложавым, лишь возле глаз пролегла мелкая сеточка морщин. С шеи свешивалась нитка жемчуга. Привлекательная женщина.
— В доме есть чай со льдом, — сказала она.
Вслед за Эйлин Блер Слоун поднялся по двум деревянным ступенькам веранды, ступеньки заскрипели под его тяжестью. В углу висели без движения качели, рядом стоял плетеный стол. По краям веранды стояли горшки с цветами, уже слегка подвядшими. Сэм последовал за ними, но за сетчатую дверь Блер собаку не пустила.
— Стоять! — приказала она, и собака осталась за дверью. — Собака просто прекрасная. Стыдно, что они не могут оставить ее у себя. Не знаете, может, кому-нибудь нужна собака?
— Боюсь, что не знаю таких, — сказал Слоун.
82 
