Особенно,... 
100 
Прошло очень много времени, прежде чем губы разомкнулись.
— Знаешь, что сейчас было бы очень кстати? — услышала Эвери у самого уха.
Она не сразу опомнилась, продолжая ощущать на губах и языке вкус его рта, а во всем теле — упоительную покорность. Он умел целоваться, этот Джон Пол.
Потом смысл вопроса наконец дошел.
— Хочешь секса?
Джон Пол помолчал, словно говоря: «Ты произнесла это слово — на тебе и вся ответственность».
— Очень мило с твоей стороны предложить. В другое время я бы весь был к твоим услугам, но сейчас больше мечтаю о паре гамбургеров.
Нет, каков наглец! Эвери возмущенно вскинула голову. На этот раз Джон Пол успел вовремя отдернуть подбородок.
— Ей-богу, съел бы и четыре! — вздохнул он. — И две порции жареной картошки.
— Как, разве ты не наелся корешками? — съязвила она.
— Это были не корешки, а стебли, между прочим, съедобные. Скажи спасибо, что я в этом разбираюсь. Признайся, было не так уж плохо… но гамбургер! Полжизни отдал бы за двойной! Это все зять. Он вечно ест всякую дрянь и меня приохотил.
— Хочешь сказать, что гамбургер интересует тебя больше, чем…
— Секс? Какие могут быть сравнения? Но если тебе невмоготу, я готов на время забыть о еде.
— Мне невмоготу?! Мне?!!!
— А разве нет?
— Ничуть!
— Ты набросилась на меня с поцелуями, вот я и подумал…
— Что?!
— И так беспардонно меня при этом ощупывала!
Верно говорят, что любовь и ненависть ходят рядом, подумала Эвери, скрипя зубами. У нее руки чесались придушить наглеца. Хлебом не корми, дай только выставить ее на посмешище! Ничего, последнее слово все равно останется за ней.
— Подумаешь, поцелуй!
— Тогда почему на тебе высохла одежда? Да ты прямо горишь!
— Неправда!
— Прожженная лгунья, — сказал Джон Пол ласково.
— А ты разве не горишь?
— Я-то? С чего бы?
— Прожженный лгун!
— Вовсе нет. Когда-то меня учили, что на задании лгать нужно только по большому счету, а мелкая ложь вредит делу. Сойдемся на том, что по большому счету я лгу, ты тоже. Главное, что ты согрелась. А теперь отдыхай, скоро в путь.
В самом деле, она согрелась, но не расслабилась — как раз наоборот. Оставался единственный способ. Махнув рукой на реакцию Джона Пола, Эвери уселась в позу лотоса, уронила руки на колени ладонями вверх, распрямила спину и закрыла глаза. Несколько минут потребовалось на то, чтобы выровнять дыхание и полностью отрешиться от звуков дикой природы. Затем настала очередь сознания, этого своенравного существа, живущего по собственным законам (вот почему так трудно принудить его подчиняться). Зато, когда мысли перестали гудеть в голове растревоженным пчелиным роем, тело без труда расслабилось.
— Чем это ты занимаешься?
Вопрос вырвал Эвери из глубин, в которые она медленно погружалась.
— Я же тебе рассказывала!
— Занятия по системе йогов?
— На довольно высоком уровне. Я расслабляю тело и сознание, чтобы можно было уйти… — Она запнулась.
— Куда?
Домой, подумала Эвери со вздохом. В прекрасный, безупречный дом, возможный только в воображении. — В мой «счастливый уголок». Смешно?
— Нет, почему же! Просто я подумал тогда, что ты шутишь. Но если это серьезно и особенно если помогает…
— В первую очередь там хорошо, и это чувство довольства придает сил. — Она снова опустила ресницы. — Я вижу дом… крыльцо с висячими качелями — знаешь, такая скамья на цепях в углу веранды. Вижу себя… как покачиваюсь, откинувшись на спинку. Где-то цветет сирень… я не вижу ее, но чувствую аромат… слышу журчание воды неподалеку… ручей, фонтан или, может быть, крохотный водопад в японском уголке сада. Все это успокаивает, внушает уверенность — и вот тогда я начинаю обдумывать проблему.
— Был бы толк… — заметил Джон Пол.
Разумеется, он не верил, как и каждый, кто не испытал этого на себе. Эвери было не до чужого неверия, оно давно уже ей не мешало. Она снова позволила себе погрузиться в видения.
Прошло некоторое время. Кусочки воспоминаний и образов двигались перед мысленным взором, пытаясь сложиться в нечто цельное. Но мозаика не складывалась, пока — вспышкой — не вспомнились слова Джона Пола. Эвери открыла глаза.
— Что ты имел в виду?
— Когда именно?
— Помнишь, «на задании лгать нужно только по большому счету, а мелкая ложь вредит делу»?
— Правильно. Иначе запутаешься в собственном вранье.
— Значит, это общее правило?
100 
