Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
40 
Косуолд усмехнулся:
– Я не собираюсь ее убивать. Я хочу, чтобы она страдала до конца жизни, какой бы короткой та ни была.
После этого он обратился к Габриеле. Он подошел к ней, толпа расступилась, давая ему дорогу.
– Властью, данной мне королем, я предаю вас изгнанию.
Толпа удовлетворенно взревела. Кто-то аплодировал, кто-то выкрикивал:
– Она получила по заслугам!
Косуолд подождал, пока все успокоятся, затем продолжил:
– Вы понимаете, что это значит, Габриела? С этой минуты вы вне закона. У вас нет ни дома, ни страны, ни короля, ни титула. Верноподданные короля Иоанна более не будут ведать о вашем существовании. Вы суть ничто.
– А как же барон Джеффри? – спросил Перси. – Вы не подумали о том, что он сделает, когда узнает, что вы изгнали его дочь?
– Когда он узнает, будет уже поздно.
Перси изо всех сил старался не выказать своей радости. Габриела покинет эти стены, и он последует за ней. Когда Габриела удалится от аббатства на достаточное расстояние, он схватит ее. У него достаточно людей, чтобы устроить засаду и обезвредить ее охрану. Никто не узнает, что с ней стало, Перси сможет заточить ее в подземелье своего замка и держать там столько, сколько захочет.
У Косуолда были такие же намерения.
– Исла, ступай и передай моим слугам, чтобы готовились к отъезду, – велел он шепотом.
Она кивнула и поспешила исполнить поручение. Но, проходя мимо отвергнутой, чуть замедлила шаг и торжествующе улыбнулась ей так, чтобы никто, кроме Габриелы, не заметил.
Глава 26
Что заставило эту женщину врать? А монах? Какие цели преследовал он, подтвердив ее ложь?
У Бродика не было ответов на все эти вопросы. Он знал лишь одно: эти двое за десять минут разрушили жизнь Габриелы. Опозорили и обесчестили ее, украли у нее будущее, унизили ее отца. Нет никаких сомнений, что и барон Джеффри, и его дочь впадут в немилость к королю, ведь Габриела более не представляет для него никакой ценности. Бродик понимал, что велик шанс конфискации баронских земель – Иоанн прославился тем, что отнимал чужое добро, включая жен и дочерей, – а учитывая непредсказуемый нрав короля, барона Джеффри могли и казнить, дабы другим было неповадно.
А Габриела? Что станется с ней?
– Мы увидели англичан во всей их греховности, – сказал Кольм с отвращением.
– Габриела невинна, – сказал отец Гилрой. В глазах его стояли слезы. – Она добрая, – настаивал он. – Если бы вы только знали…
Монах вовремя умолк. Он едва не проболтался о том, что сделала Габриела, чтобы спасти Лайама. Она никогда не обесчестила бы доброго имени своей семьи.
– Что именно? – спросил Кольм.
– Если бы вы только знали ее, – быстро проговорил Гилрой. – Она не виновна в этих ужасных грехах.
Кольм повернулся к монаху:
– Это мы и так знаем.
– Да, знаем, – согласился Бродик.
– Знаете?
Бродик вздохнул:
– Знаем. Но сейчас это не играет роли. Посмотри на них. Они уже вынесли ей приговор.
– Да, верно. – Гилрой не находил себе места. Он посмотрел на Габриелу и прошептал: – Ужасная жизнь ожидает ее по возвращении в Англию. Ее передадут королю Иоанну. Он развратный человек, скажу я вам, а когда она ему наскучит… – Он не мог продолжать. Будущее Габриелы представлялось ему таким ужасным, что он не в силах был даже думать об этом.
– Женщина, которая обвинила ее… – начал Бродик.
– Исла, – ответил Гилрой. – Я слышал ее имя.
– Она лжет, – сказал Кольм.
Гилрой кивнул в знак согласия:
– Ей предстоит ответить перед Господом за свои прегрешения.
– Но как же монах? – спросил Бродик. – Почему он подтвердил ее слова?
– Не знаю.
– А монаха этого знаешь?
– Знаю. Он молод и предан служению. Я верю, что он честный человек. Не могу представить себе, что побудило его сказать, будто он видел Габриелу. Он ошибся, и я отыщу его, чтобы разузнать, что именно он видел.
– Сделанного не вернуть, – сказал Бродик.
Гилрой понурил голову:
– Да-да. Они разрушили жизнь леди Габриелы. Стыд и срам.
– Монах?
– Да, вождь Макхью?
– Когда я покину аббатство, ты поедешь со мной.
Гилрою вдруг захотелось броситься вниз с парапета. Он сделал шажок назад, посмотрел на ступени, прикидывая расстояние, но все же нашел в себе силы и храбрость. Он не побежит. Он вежливо откажет.
– Вы приглашаете меня служить вашему клану…
– Если ты расцениваешь это как приглашение, дело твое.
40 
