40 
Элизабет Крайлинг знала, что однажды это начнется и будет появляться снова и снова. Есть только одна вещь, способная остановить это.
Стараясь не глядеть на розовое, все забрызганное красным, она проковыляла на кухню и обрела там временное спасение.
Голос Айрин Кершоу в телефонной трубке отозвался холодно и отстраненно:
— Ваш Чарли, кажется, немного повздорил с Тэсси, мистер Арчери. Не знаю, в чем там дело, но уверена, что это не ее вина. Она поклоняется земле, по которой он ступает.
— Они достаточно взрослые, чтобы самим знать, как себя вести, — неискренне отозвался Арчери.
— Она завтра приезжает домой и, вероятно, будет расстроена, если ей придется пропустить последние дни семестра. Все окружающие спрашивают, когда будет свадьба, и я просто не знаю, что говорить. Это ставит меня в очень неловкое положение.
Респектабельность, всегда респектабельность.
— Вы звоните мне но какому-нибудь поводу, мистер Арчери, или просто поболтать?
— Хотел узнать рабочий телефон вашего мужа.
— Если вы оба думаете, что можете действовать сообща, — голос ее потеплел, — и уладить дело, это мне целиком подходит. Я действительно не могу думать за мою Тэсс. — Она продиктовала номер телефона мужа.
Секретарь Кершоу с его сочным кокни был весь в своего босса.
— Я хочу написать офицеру, командиру Пейнтера, — сказал Арчери, когда все приличия были соблюдены.
Кершоу, казалось, заколебался, потом сказал своим обычным резким, полным жизни голосом:
— Не знаю имени парня, но он был в легкой пехоте Бабрахама. Третий батальон. В военном министерстве вам скажут.
— Защита не вызывала его на судебное разбирательство, но мне может помочь, если он даст Пейнтеру хорошую характеристику.
— Если? Я удивляюсь, почему защита не вызывала его, мистер Арчери!
Военное министерство оказалось полезным, указав, что третьим батальоном командовал полковник Космо Плешет. Теперь он был старым человеком и жил в отставке в Уэстморленде. Арчери сделал несколько попыток связаться с полковником Плешетом. Написав последнее письмо, после ленча он отправился на почту.
Арчери не спеша шел к почтовому отделению. У него была уйма времени, и он понятия не имел, чем себя занять. Завтра должен приехать Чарльз — вот он полон идей и самых фантастических планов.
Потом Арчери увидел ее. Она выходила от торговца цветами рядом с почтой, и в руках у нее оказалась охапка белых роз. Они мешались с белыми рисованными розами на ее черном платье так, что нельзя было сказать, какие из них настоящие, а какие просто изображены на шелке.
— Добрый день, мистер Арчери, — приветствовала его Имоджин Айд.
До сих пор он едва обращал внимание на красоту дня, голубое небо, великолепие отличной праздничной погоды.
Она улыбалась:
— Не будете ли вы так любезны открыть не дверцу машины?
Он, как мальчишка, ринулся исполнять ее просьбу. На пассажирском месте сидел Пес, и, когда Арчери взялся за дверную ручку, он зарычал, показывая зубы.
— Не будь таким глупым, — сказала она Псу и перекинула его на заднее сиденье. — Я взяла их для кладбища в Форби. У предков моего мужа там что-то вроде склепа. Очень феодального. Муж сейчас в городе, поэтому я сказала, что сама отвезу цветы. Там интересная старая церковь. Вы многое видели в окрестностях?
— Боюсь, очень немного.
— Наверное, вы не интересуетесь коньковыми фонарями, купелями и подобного рода вещами?
— Как раз наоборот, уверяю вас. Я возьму машину и вечером отправлюсь в Форби, если вы считаете, что он того стоит.
— А почему не сейчас?
Он предполагал, что она пригласит его. И устыдился. Хотя чего стыдиться? В некотором смысле Арчери был в отпуске и быстро завел отпускные знакомства. Он встретил ее мужа, и это просто случайность, что ее муж сейчас не с ней. В таком случае он должен принимать все без приступов растерянности. Кроме того, в такие дни нет никакого вреда от того, что человек съездит на маленькую экскурсию с женщиной. Сколько раз он подбирал мисс Бейлис в Тринг-Форд-Виллидж и возил ее в Колчестер за покупками? Имоджин Айд гораздо моложе мисс Бейлис. Ей не могло быть больше тридцати. Л он достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Внезапно ему стала неприятна эта мысль, поскольку знаменовала собой отсутствие романтической перспективы.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал викарий. — Я с удовольствием.
40 
