91 
Местная полиция, узнавшая от сотрудников Коновальца о том, что он должен был встретиться со своим другом, радистом на советском судне, провела проверку на всех советских кораблях, стоявших в порту Роттердама. Опознание проводилось по фотографии, сделанной когда-то в Берлине.
В газетных сообщениях выдвигались три версии: либо Коновальца убили большевики, либо соперничающая группировка украинцев, либо поляки — в отместку за убийство Перацкого. Американские писатели Сайерс и Кан выдвинули свою версию в книге «Тайная война против Америки»:
"В том же (1938) году Гитлер и полковник Николаи решили, что главарь ОУН — Коновалец — знает слишком много тайн германского правительства и приобрел такие международные связи, что в дальнейшем может оказаться трудным держать его в руках. По этим соображениям они организовали вручение Коновальцу, находившемуся в то время на съезде украинских националистов в Роттердаме, особого «подарка».
У входа в зал заседаний один из помощников Коновальца, доверенный агент гестапо, подал своему шефу сверток, сказав, что это предназначено лично ему. Когда Коновалец развернул сверток, находившаяся в нем бомба разорвала его на куски. Таким образом Коновалец стал «мучеником» украинского националистического движения. Высокопоставленные нацисты после этого не раз говорили, и по всей вероятности искренно, что после смерти полковник Коновалец оказался им еще полезнее, чем при жизни.
Когда Коновалец был устранен, организация ОУН в международном масштабе пошла ускоренным темпом".
Однако в то время гибель Коновальца вызвала раскол в ОУН. В ходе борьбы за власть внутри ОУН между Бандерой и официальным преемником Коновальца Мельником погибли видные боевики и сторонники Коновальца, которых уничтожили бандеровцы.
«УСТРАНЕНИЕ» ТРОЦКОГО
Троцкий и Сталин были личными врагами не на жизнь, а на смерть. Оба ненавидели друг друга, и примирения между ними быть не могло. Правда, после 1929 года, когда Троцкий был выдворен из СССР и жил то в Турции, то в Норвегии, то во Франции, а с 1937 года — в Мексике, реальных сил у него было немного. На созванный им съезд IV Интернационала явилось только двадцать его сторонников. С другой стороны, троцкисты могли организовать и более серьезные акции. Например, во время гражданской войны в Испании местные троцкисты — ПОУМовцы — вместе с анархистами подняли восстание на республиканской территории, которое могло обернуться трагедией, — они фактически открыли фронт, и республиканцы вынуждены были отозвать дивизию с передовых позиций, чтобы подавить мятеж.
Основная сила Троцкого была в его пропагандистских статьях, главным объектом нападок в которых был Сталин. Вот лишь один пример.
Свою злую статью об услугах Сталина Германии Лев Троцкий так и назвал: «Сталин — интендант Гитлера». В этой статье он писал, что Сталин «больше всего боится войны. Об этом слишком ярко свидетельствует его капитулянтская политика… Сталин не может воевать при всеобщем недовольстве рабочих и крестьян и при обезглавленной им армии».
Но троцкисты не ограничивались только антисталинской пропагандой. Она постепенно переросла в антисоветскую пропаганду, наносящую ущерб не лично Сталину, а Советскому Союзу, лишить который позиции лидера мирового коммунистического движения троцкисты стремились. Сталин полагал, что действия Троцкого серьезно угрожают Коминтерну.
Как свидетельствует один из руководителей советской разведки П.А. Судоплатов, на узком совещании в сентябре 1938 года Сталин сказал:
— В троцкистском движении нет важных политических фигур, кроме самого Троцкого. Если с Троцким будет покончено, угроза Коминтерну будет устранена… Троцкий должен быть устранен в течение года, прежде, чем разразится мировая война…
Сталин явно предпочитал обтекаемые слова, вроде «акция» (вместо «ликвидация») и «устранение» (вместо «убийство»), и сказал, что в случае успеха акции «партия никогда не забудет тех, кто в ней участвовал, и позаботится не только о них самих, но обо всех членах их семей».
Руководителем «акции», которая получила название «Утка», был назначен опытный разведчик Н. Эйтингон. Никто лучше его не знал агентуру, осевшую в Мексике после окончания гражданской войны в Испании. Он также хорошо знал агентуру в Западной Европе и в США и сумел самостоятельно сколотить две группы из числа этих агентов. Одна из групп получила кодовое название «Конь», другая — «Мать».
91 
