Последние отзывы

  40  

– Саа… Саа-Кайа, – она справилась со смехом и, сделав странно неловкую паузу, добавила: – Хами’н. Хами’н Саа-Кайа.

– «Дуновение Тёмного Ветра»? – я мысленно примерил имя его владелице. – Красиво.

– Справедливо, – процедила эльфка сквозь зубы.

– Тебе не нравится? – спрашиваю растерянно и удивлённо.

– Я бы обошлась без… – она осеклась.

– Без «Тёмного», да? – догадался я. – Ну и напрасно!

– Ты не понимаешь… Имя приходит вслед за делами^[13]. Я бы хотела всё исправить, но… Эту страницу из книги Судьбы не вырвать.

– И не надо! – заверяю. Наверное, излишне бодро. – Можно припомнить на эту тему множество высокоумных рассуждений, только… Ты любишь стихи?

– Стихи? Конечно! – она слегка оживилась.

Разумеется! Какой же листоухий не любит стихи? Правда, это утверждение верно только в отношении ХОРОШИХ стихов, а те, которые просятся на язык… А, будь, что будет!

Я сдул свежую пыль с одного из листов своей памяти и прочитал – без особого выражения, стараясь передать смысл, а не чувство:

• Плох. Недостоин. Растоптан и проклят.
• В сердце – осколки невинной мечты,
• Горы страданий, поля пустоты.
• Между никчемных друзей, одинок ли —
• Будь. Всем назло. Пусть сомнения лучик
• В полночь тоски улыбнётся тебе:
• Чистые слёзы пресветлых небес
• Льются на землю из сумрачной тучи…

Кайа слушала очень внимательно. Я должен был быть польщён, но вместо этого ужасно смутился. Наверное, потому, что первый раз встретил искренне благодарного слушателя.

– Красиво, – оценила женщина и, когда я уже собирался облегчённо перевести дух, добавила: – И очень точно. Ничего лишнего, чуть суховато, но… Замечательно. Однако не припомню похожих строк ни у кого из… Где ты это раскопал?

– Нигде, – буркнул я, но небрежный тон эльфку не обманул.

Бирюза взгляда дрогнула:

– Не хочешь ли ты сказать… – начала Кайа, и тут же удивлённо смолкла.

– Всё, что хотел, уже сказал! – обречённо выдохнул я. – Забудь!

– Это… ты написал? – эльфка наконец выразила своё подозрение словами.

– И что? – вскидываюсь.

– Почему ты так странно воспринимаешь похвалу? – удивилась Кайа. – Злишься, ворчишь, смущаешься… Как будто… Как будто тебя никто и никогда не хвалил!

Я промолчал, но молчание в данном случае было красноречивее всяких слов.

Ты права, Кё. Никто и никогда. Потому как, не за что было хвалить: поводов для насмешек и укоров я подавал куда больше… А уж стихи… Вообще никому не показывал. Впрочем, подозреваю, что весь Дом тайком изучал мои каракули. Хорошо хоть, мнение держали при себе… Детские «пробы пера» были ужасны, потому что не содержали в себе ничего выстраданного и пережитого – это я понимал и сам. Собственно говоря, поэтому и забросил рифмоплётство. Чтобы месяц назад вновь взяться за перо. И меня удивила лёгкость, с которой на бумагу легли ровные строки. Наверное потому, что теперь мне было, что сказать…

– Хорошие стихи. Очень хорошие, – серьёзно сказала эльфка. – А вот мне не удаётся срифмовать и пары строк… Зато, – она весело подмигнула, – я умею понимать гармонию чужого творения! Это, знаешь ли, не каждому дано… А… ещё можешь что-нибудь прочесть?

– Ну уж нет! – горячо возразил я. – Хватит на сегодня! Мне ещё нужно выспаться и подумать о предстоящем поединке.

Как только разговор вернулся к vyenna’h-ry, Кайа нахмурилась:

– Я вижу, что ты уверен в себе, но опасаюсь исхода боя. Кэл может…

– Убить меня? – позволяю себе улыбнуться. – О, нет, он не станет меня убивать!

– И почему же я не стану тебя убивать? – в дверном проёме возникла белоснежная фигура.

– Всегда вам завидовал: уши большие, слышно далеко… – до крайности ехидным голосом протянул я. – И так трудно удержаться от…

– Я не подслушивал, – надменно обронил эльф, подходя к столу. – Я просто зашёл за стаканом воды, а вы… так громко разговаривали, что ваша беседа не могла остаться тайной.

Кэл был так забавен в своём высокомерном величии, что я с огромным трудом подавил ухмылку. А вместе с ней – десяток шуток, подходящих к случаю.

Разжившись водой, листоухий вновь обратился ко мне:

– Так почему же я не стану тебя убивать?

Есть! Попался! Заглотил крючок так глубоко, что и не вытащить.

Я встал и изобразил самую наивную изо всех отрепетированных за долгую жизнь улыбок:

  40