очень нудно 
26 
Саркастический оттенок сказанного не ускользнул от Морозини, и он тут же парировал:
– Неужели вы находите, что это похоже на торговую лавку? Вы меня удивляете.
И князь широким жестом указал на роскошную обстановку своего кабинета, где старинные резные панели, превращенные в книжные шкафы со стеклами, стояли по бокам незаконченной фрески Тьеполо. Выкрашенные серой краской двух тонов, они великолепно сочетались с мягким желтым цветом бархатной обивки и дорогого китайского ковра, на котором стояло мало мебели, но она была очень красива: бюро эпохи Мазарини, выполненное Анри-Шарлем Булем, и три кресла того же времени, обтянутые бархатом, а самое главное – большая конторка из позолоченного дерева, на которой лежала широко раскрытая, иллюстрированная миниатюрами книга антифонов, а доска для письма опиралась на орла с распростертыми крыльями.
Лорд Килренен непринужденно пожал плечами:
– Вы прекрасно знаете, что нет, но тем не менее вы же стали коммерсантом, хотя принадлежите к одной из двенадцати так называемых «апостольских семей», которые пришли на почти пустынный остров и в 697 году избрали первого дожа Паоло Анафесто... Вот почему это прискорбно!
Морозини ответил легким ироническим поклоном:
– Отдаю должное вашей эрудиции, сэр Эндрю, но поскольку вы так сведущи в нашей истории, то должны бы знать, что венецианцы, в том числе и представители древних родов, никогда не стыдились заниматься торговой деятельностью, потому что именно благодаря торговле, опиравшейся на оружие, Светлейшая Республика достигла такого богатства в древние времена. И хотя некоторые из моих предков командовали кораблями, эскадронами и даже время от времени были правителями города, нижний этаж этого дворца, который я приспособил под свой магазин и конторы, прежде был складом. И кроме того, у меня не было выбора, я хотел сохранить по крайней мере эти стены. А теперь, если вы считаете, что я опустился...
Он взял со своего стола футляр и решительным жестом протянул его собеседнику. Шотландец оттолкнул его руку.
– Простите меня! – прошептал он. – Я был бестактен... Наверное, потому, что хотел испытать вас. Оставьте браслет у себя и продайте его!
– Постараюсь исполнить вашу просьбу в кратчайшие сроки...
– Никакой спешки не требуется! Делайте так, как лучше, вот и все!..
– Когда я вас снова увижу?
– Может быть, никогда! Я собираюсь вернуться в Индию, затем поплыву по Тихому океану, спускаясь к Патагонии, а в моем возрасте....
Вручив лорду квитанцию и записав адрес его банка, Морозини проводил посетителя до лодки, которая должна была отвезти его на яхту. Но в тот момент, когда они прощались, старик на секунду задержал руку Альдо.
– Чуть не забыл! Продавайте кому хотите... только не моему соотечественнику! Вы поняли меня?
– Нет, но если таково ваше желание...
– Больше, чем желание, это обязательное условие. Ни за какие деньги браслет Великих Моголов не должен попасть в британский дом!..
С тех пор как князь-антиквар стал заниматься торговлей, он достаточно часто сталкивался с капризами клиентов, чтобы удивиться подобному требованию.
– Будьте спокойны! Душе Мумтаз-Махал не придется гневаться, – заверил он, в последний раз помахав на прощанье.
Вернувшись в свой рабочий кабинет, Морозини не смог противиться желанию еще раз полюбоваться на драгоценную вещь. Он опять зажег лампу и несколько минут ублажал взор и душу созерцанием драгоценных камней. Страсть, которую внушали ему прекрасные камни, – особенно если у них было историческое прошлое, – нарастала с такой же быстротой, с какой активизировалась торговля в его «лавке древностей».
Задуманное им предприятие сразу увенчалось успехом. Едва прошел слух, что дворец Морозини превращается в выставочный салон по продаже антиквариата, как сюда нахлынули толпы туристов и любопытных. В основном это были американцы. Они прибывали на забитых до отказа судах и высаживались в Европе, где их пока еще плохо знали. Американцы набивали чемоданы, загружали до предела свои теплоходы, скупая все подряд и почти не торгуясь. «How much?» – «Почем?» – спрашивали они гнусавыми, хрипевшими, как старый фонограф, голосами и тут же расплачивались.
Морозини, например, с невероятной быстротой и за немыслимую цену продал им кое-какую мебель, гобелены и другие вещи, которыми пожертвовал, чтобы наладить дело. За три месяца он мог бы продать все, что находилось в его дворце, и, сколотив состояние, удалиться, ибо клиенты, ослепленные великолепием здания, в котором находился этот удивительный магазин и которое насчитывало несколько столетий – оно было облицовано мрамором, расписано фресками и украшено обилием гербов, – готовы были пойти на любые безумства. Хозяин по меньшей мере двадцать раз отказывался продать сами эти стены по цене, которая вполне соответствовала стоимости Дворца Дожей!
26 
