134 
- Не хочу.
Рыжий моргнул, собираясь нахмуриться, но вдруг передумал и растерянно улыбнулся:
- А ты изменился. Вроде все тот же и такой же, но словно повернулся другим боком.
Боком ли? Иногда мне кажется, что я похож на шарик, который не в силах остановить свое качение, даже приближаясь к краю пропасти.
- А может быть, ты подошел с другой стороны?
- Может быть,- кивнул он, на удивление легко соглашаясь, а значит, беспорядочные выпады, сделанные мной во многом наугад, привели поединок к задуманному исходу, и нет смысла более медлить с последним ударом.
- Тебе пора уходить, Борги. Пока она не решила нас навестить.
- Сколько у меня времени в запасе?
- Час, может быть, два. Ее тогда здорово подкосило, на поляне. Думаю, сейчас наша тюремщица очень крепко спит.
- А кстати… - Рыжий, уже собравшийся подняться на ноги, передумал и вернулся с полпути.- Поляна, говоришь? Я так и не понял, в чем там было дело. Сначала тебе кожу не могли проколоть даже сильным ударом, а потом вроде смогли. Как понимать твои фокусы?
Вот для чего у меня еще меньше желания, чем времени, так это для неприятных воспоминаний! Серебряный зверек перестал быть тайной, которую хочется скрывать от других, зато перешел в разряд вещей, вызывающих стойкое отвращение, не
способствующее откровенности. Но какой-то ответ, хоть плохонький, да нужен.
- У меня есть защитный амулет, магию которого женщина и старалась разрушить.
- Но не разрушила?
- Нет. Только остановила ее действие на несколько минут.
Правильно подобранная для истины маска помогает донести до собеседников главное, причем для каждого свое. Рыжий, не став исключением из правила, сложил один любезно предоставленный мной факт с другим и получил закономерный результат, выразившийся в выводе-вопросе:
- Значит, ты сейчас неуязвим?
- Только не вздумай проверять!
- Не буду,- ухмыльнулся Борг.- Но это все же как-то… нечестно. Мог и раньше сказать.
- Случая не было.
- Или желания? - подмигнул мне карий глаз.
- Желания уж точно!
И тут, на пике доверительности, наша беседа была бесцеремонно прервана явлением юного посыльного, распахнувшего дверь и хмуро поинтересовавшегося:
- Чего орали?
А мы орали? Ах да, Борг попробовал позвать на помощь, так сказать, кинул клич всем, кто мог отозваться. Четверть часа прошла, а кажется, это было давным-давно… И настроение настолько радужное, что хочется поделиться им с каждым живым существом.
- Да так, думали, составишь компанию. Угостить захотелось. Уж больтю хлеб хорош!
Недовольное лицо парнишки чуть прояснилось:
- Очень надо! Меня такой же дома ждет, мамка с утра напекла.
Мы с Боргом переглянулись и хором переспросили:
- Дома?
- Ну да, а что такого?
По меркам парня - ничегошеньки. По нашим с Боргом… Практически Все. С большой буквы В. «Дома», значит, «не здесь», где-то в другом месте. В другой Нити, уже не черно-белой, а многоцветной, живущей под неусыпным присмотром
изумрудных глаз. Но надо удостовериться в правильности выводов прежде, чем пускаться в пляс.
- Да тут вроде никого из людей и не живет,- с нарочитым сомнением протянул я.
- Тут? - Посыльный прыснул.- Тут никто и не может жить, хозяйская же вотчина. Мы на белый песок ступить не смеем, только когда прикажут.
- Значит, тебе приказали?
Он тут же помрачнел и грозно выставил вперед безволосый подбородок:
- Если б не приказали, не пошел бы! Еще чего, кормить тex, из-за кого меня теперь друзья засмеют!
Все занимательнее и занимательнее… Продолжим расспросы?
- Засмеют? Из-за нас?
- Ага. Только ты еще больше виноват, чем верзила! - обиженно надулся парнишка.
- Да в чем? Объясни хоть.
- В чем, в чем… Колоду из-за тебя пришлось с озера утащить, стало быть, присяга еще когда будет! А мой черед вчера прошел, теперь всех остальных пропускать вперед придется, даже тех, кто по дням младше. Ужо они надо мной посмеются…
Присяга? Кажется, начинаю догадываться. Но живой рассказчик намного полезнее холодных логических построений.
- Кому присягать-то должен был?
- Кому, как не Хозяйке?
Титул, наверняка подаренный говорящей простым людом, был произнесен чуть ли не с придыханием.
- И все ваши ей присягают?
- Не-а.- Парнишка гордо выпятил грудь.- Она всех не берет, говорит, мол, это честь, а честь дается не каждому.
134 
