очень нудно 
179 
- Когда ты почти сделал мне предложение, в тот самый, первый раз… Я увидела тебя целиком.
- Как это, - целиком?
Она завороженно расширила глаза.
- Ты стоял передо мной, не маленький и не большой, но одновременно… Ты был повсюду. Ты и сейчас такой. Вокруг. Везде. Чтобы дотронуться до тебя, казалось бы, надо протянуть руку, но я чувствую твои прикосновения каждой Нитью своего тела.
Иначе и быть не может. Пустота пронизывает весь Гобелен, любой его участок, даже самый ничтожный, но она и я - единое целое, стало быть…
- Они болезненны?
- Они прекрасны.
Шеррит шагнула ближе, чтобы никому из нас не нужно было тянуться друг к другу.
- Но сначала я испугалась. Глупо, да? Бояться того, чему можно только позавидовать… Всегда вместе. Всегда рядом. Почему это показалось мне страшным?
- Потому что быть рядом - значит делить общий мир между собой. Значит спорить, соперничать, воевать, а война не может быть нестрашной.
- Но наш мир и общий, и…
- И все же состоит из двух частей, на целостность которых не посягнет никто из нас, потому что они должны оставаться такими, как есть.
- Я поняла это намного позже, чем следовало.
- Нет, ты успела вовремя.
Тонкие волоски бровей складываются в дуги, почти идеальные, но все же по каким-то причинам решившие не достигать совершенства. Веера густых ресниц щекочут мою щеку… Нет, не кончиками, а движением воздуха, отделяющего и одновременно соединяющего нас.
- Я боюсь войны.
- Я тоже.
- Но вызов был брошен.
- И я его принял. Не мог не принять.
Она подняла на меня взгляд, чуть испуганный, но понимающий:
- Другого пути нет?
Прозвучало вопросительно, но так, будто ответ заранее был всем известен, а потому не требовал лишних слов.
- Я не смогу вразумить кузена. И его матушка тоже.
- Мать никогда не причинит своему ребенку вреда, предпочитая переживать всю боль в себе,- сказала Шеррит с такой спокойной уверенностью, будто дома ее ждал целый выводок детей.
- Знаю. Это-то и страшно.
- Мой отец для вразумления не годится.
- Пожалуй… Ты уже сказала ему? Она усмехнулась.
- Он все понял сам, едва только увидел меня. -И?
- Хочешь знать, как велик запас его проклятий? - лукаво поинтересовалась Шеррит.
- Разозлился?
- Мм… Его успокоило то, что все было сделано по правилам. Ты ведь нарочно хотел все так устроить? Знал, что это будет важным для всех?
- Наверное, догадывался. Но по крайней мере Скелрон больше не жаждет моей смерти?
Моя супруга звонко расхохоталась:
- Он сейчас ходит, задрав нос перед всеми соседями! Потому что наконец-то понял, что родство с Разрушителем - это великая честь.
- Честь ли породниться с Домом, славящимся безумствами своих обитателей?
Она уткнулась носом мне в щеку:
- А ты тоже безумный? Безумный-безумный-безумный?
- И еще какой!
Но Вуалью пренебрегать не стану, насколько бы сильно ни сходил с ума от горьковатого аромата твоей кожи.
- Так странно… - Она повернула голову, словно желая оглянуться.- Кажется, что мир раскололся надвое. Здесь так спокойно и мирно, а за стенами, стоит только сделать шаг, попадаешь в туго натянутую паутину тревоги и не можешь из нее выбраться… Неужели война все-таки будет?
- Ты не застала прошлую?
Шеррит коротко повела подбородком из стороны в сторону:
- Я родилась одной из последних в Третью Волну. Тогда все уже было кончено, оставались лишь раны, требовавшие лечения. Но я прмню моего отца в те дни… Его рана так и не зажила, а я вижу, сколько бед она причиняет по сей день. И ты видишь. Я буду воевать, если придется, но видят боги, я этого не хочу!
Я обнял худенькие плечи.
- Не будешь. Я не позволю. Меня хватит на войну со всеми, кто пожелает.
- Но тогда ты…
- Не погибну.
- Мама рассказывала, что тот, прошлый Разрушитель не смог жить, когда все закончилось.
И ты боишься, что я, убив пару десятков неприятелей, измучаюсь угрызениями совести и тоже решу уйти поскорее? Тот «я» пожертвовал жизнью ради другого существа, уже неживого, но пока что не мертвого, а это совсем другое дело! Хотя…
Он не согласился бы умереть, если бы не хотел. Если бы продолжал цепляться за жизнь. Если бы не считал свой дар слишком опасным.
- Ты не повторишь его путь?
В серых глазах нет упрека и никогда не будет, но, Пресвет-лая Владычица, сколько же в них мольбы! Шеррит разрешит мне все что угодно. Она простит меня, что бы я ни сделал. Но отказать ей в ее просьбе…
179 
