очень нудно 
3 
Так кого и к кому я ревную?
«Ревнуешь мир Ревнуешь к миру».
Такое возможно?
«Конечно. Возможно вообще все». Не говори загадками!
«В Маллете ты увидел своего соперника в борьбе за любовь мира. Сначала тебе было даже радостно сознавать, что кто-то еще может выполнять твою грязную работу, но потом… О, потом тебя настиг неподдельный страх! Как же так, подумалось тебе, на том игровом поле, где ты безраздельно властвовал все это время, появился новый игрок, а это означает, что придется делиться».
Чем? Я никогда не желал власти. Я бежал от нее, открещивался, отказывался, отбивался. Разве нет? Я могу отдать ее целиком, лишь бы кто-то согласился принять сей сомнительный подарок.
«При чем тут власть? На свете есть более заманчивые сокровища,- хихикнула Мантия.- Ты желал любви. Ты видел, как Нити любят ласку чутких пальцев Маллета, а сам вспоминал, с каким надрывным стоном они встречают твои прикосновения, и теперь, когда каждая из Нитей перестала быть для тебя безымянной частью Гобелена, обретя лик одного из тех, кого ты знаешь с самого детства, ты…».
Хватит!
«Больно?»
Она спросила не только без тени ехидства или насмешки, но и без намека на сострадание: так могло бы разговаривать существо, знающее о жизни лишь по чужим, противоречащим друг другу рассказам, а потому сопоставляющее в одной и той же фразе все возможные значения. Все сразу.
Да. Больно, фрэлл меня подери!
Наверное, подобные чувства испытывает старый муж молодой жены, украдкой подглядев, как его возлюбленная наслаждается негой чужих объятий. Меня Нити принимают с покорностью жертвы, Маллета - с азартом и нетерпением. И если раньше я мог мечтать и надеяться на чудо, то теперь понимаю: иного, нежели страх в чужом взгляде, мне не дано.
Но мы с Мантией всегда подходим к решению проблем разными путями: я - лирическим, она - практическим.
«Одного не могу понять… Ты уверяешь меня и себя, что не хочешь причинять вред драконам, так почему же не принимаешь существование Расплетателя как подарок? Как награду за долгое ожидание? Почему, вместо того чтобы начать наслаж-
даться жизнью, ты надулся, как мышь на крупу? Мир намекнул, что Разрушитель может быть свободен. Разве это не замечательно?»
Эй, эй, подожди! Я не успеваю столь же быстро забежать вперед и посмотреть на препятствие с другой стороны. Свобода?
«Самая что ни на есть. Полная и безграничная. Ты можешь идти куда захочешь, делать все, что только заблагорассудится, и не думать ни о капризах богов, ни о причудах магии…».
Примириться с отставкой? Положим, я смогу это сделать. Но о чем же тогда мне думать? С того самого дня, как мне стало известно мое предназначение, мои мысли ни минуты не были…
«Свободными»,- тоном, отрицающим возможность возражений, закончила мою фразу Мантия.
Наверное. Но и сейчас, после того, что ты сказала… Я не могу поверить. Не получается.
«Вспомни, ты же думал о пустоте, верно? Пустоте, отгораживающей чувства?»
Хочешь сказать…
«Именно. Просто ты впервые увидел свободу без груды масок, вот и не признал».
Вытоптанное поле, на котором не растет ни единой травинки? Ты это называешь свободой?
«Будущее, девственное и прекрасное в своей непредсказуемости, вот что такое свобода. Владычица отпустила тебя».
Отпустила…
Прогнала. Дала пинка под зад, но постаралась сделать это за чужой счет, а не лично. Неужели ей что-то мешало появиться самой и сказать, глядя мне в глаза: можешь быть свободен, парень, нашлась игрушка тебе на замену. Конечно, я бы обиженно потребовал объяснений или, напротив, начал выторговывать более выгодные условия моего «освобождения», но…
Точно! Именно поэтому Эна и не пришла. Разве верховная богиня мира обязана перед кем-то оправдываться или кому-то уступать? Только добрая воля и желание побаловаться могли заставить девчонку встретиться со мной. Девчонку… Как я мог забыть? Она же ко всему прочему еще и ребенок, а дети имеют обыкновение бросать и забывать навсегда даже самые люби-
мые игрушки. Значит, нужно радоваться, что еще легко отделался.
Почему же мне кажется, что я потерял больше, чем приобрел?
«Потому что до этого момента ты не владел ничем, кроме навязанного извне долга. Зато теперь… Теперь двери твоей кладовой открыты для новых сокровищ!»
Предлагаешь ограбить кого-нибудь?
«Не надо понимать все слова так прямолинейно,- притворно смутилась Мантия.- Хотя, если учесть, насколько легковесен твой кошелек, ограбление могло бы помочь нам быстрее всех прочих способов обзавестись деньгами».
3 
