Особенно,... 
136 
И почему мы никак не можем заучить этот урок? Почему нам преподают его снова и снова?
Нечего сказать, подходящие мысли для полета на драконе! Впрочем, для меня это было характерно… Вдобавок я просто не мог не сочувствовать некогда великой стране, которая в глазах множества немцев была идеальным партнером Германии и даже образцом для подражания.
Внизу появилась вода – спокойная, голубая, искрящаяся. Зеленые холмы. Желтый песок. Еще вода. Теплый солнечный свет. Рай, истинный рай. Маленькие городки словно вырастали из земли. Реки, леса, долины… Мирная прелесть английских угодий. Что станется с нею, когда Германия сокрушит английскую воздушную мощь и «германизирует» весь мир в соответствии со своим опереточным вкусом?
Единственной защитой сельской красоты были ненавистные всем деревенским города, холодные и бездушные; только они еще способны защитить от тирании, которая, прикрываясь броскими лозунгами, уничтожит этот мир навсегда…
Признаться, мне вдруг захотелось вернуться в Мо-Оурию. Там было легче и проще. Неужели Гейнор и вправду истребил офф-моо? Неужели выжили лишь единицы?
Снова море, снова скольжение на южном ветерке, в направлении крохотной зеленой точки, которая вскоре превратилась в утес, торчащий из воды и обрамленный прибоем. Дракон Эльрика заложил петлю и полетел вокруг острова, который в поперечнике составлял от силы полтора километра. Я заметил дом эпохи Тюдоров, разрушенное аббатство, песчаную косу, похожую на крысиный хвост. Нас никто не встречал: мало того, возникало впечатление, что остров давным-давно покинут и заброшен. Посреди острова возвышался травянистый холм, увенчанный кольцом камней, которые образовывали древнее святилище. В незапамятные времена эти камни стояли прямо и служили одновременно обсерваторией, храмом и местом, где предавались постижению тайн мироздания…
Вот так мы и прибыли на остров Морн, к горе Мараг, «где родилась и откуда пошла английская наша доблесть», как выразился однажды поэт Уэлдрейк. Этот остров – одно из великих святилищ Запада, и история его древнее истории Гластонбери и Тинтажеля.
Когда драконы опустились на горячий песок бухты, когда я услышал, как рокочет прибой, мне стало ясно, почему Гейнор отправился именно сюда.
О могуществе Морна было известно даже нацистам. Святилище здесь основали не саксы, а кельты. И прославился он тем, что в «Серебряный век», перед германским нашествием, все великие народы мира присылали сюда своих ученых мужей, чтобы те вместе разгадывали загадки природы и обсуждали религиозные догматы. Но это было до того, как пришли германцы, неся с собой разрушение и смерть.
На Морн прибывали епископы, раввины и мусульманские мудрецы, буддисты, индуисты, гностики, философы и ученые, и все охотно делились своими познаниями. Встречались они в аббатстве у подножия холма, которое со временем превратилось в международный университет, в памятник доброй воли. А потом приплыли викинги на своих драконьих челнах…
Я слез с дракона, почесал ему около уха, поблагодарил за службу. Затем снял скеффла, скатал его и засунул себе под рубаху. Ко мне, покачиваясь, как после морской прогулки, подошла Оуна и показала на море. Там в бухте стояла на якоре немецкая подводная лодка, и двое часовых несли дозор на лишь чуть-чуть возвышавшейся над водой палубе.
Совпадение? Лазутчики, высланные вперед флота? Или они здесь по распоряжению Гейнора, который готовил себе путь к отступлению? Но почему? Он ведь не мог знать, что мы отправимся за ним вдогонку. А манией преследования, помнится, мой кузен не страдал.
Так или иначе пока подлодка угрозы не представляла. Сомневаюсь, что моряки, даже если и заметили драконов, поверили собственным глазам. И кто их упрекнет? Нечасто на заброшенных островках в Ирландском море можно встретить драконов.
Эльрик что-то сказал, и гигантские животные вновь взмыли в небо. Там, в верхних слоях атмосферы, они будут дожидаться нашего возвращения.
Передохнув пару минут, мы двинулись в глубь острова по вымощенным улицам покинутой деревни, мимо ратуши, из которой до 1918 года правил герцог Морнский (сейчас окна и дверь ратуши были заколочены), мимо фермы, оставленной, похоже, с началом нынешней войны, вдоль по извилистой улочке, тянувшейся по склону холма, и вверх, к кольцу камней.
До сих пор я не улавливал ничего необычного, никаких признаков действия сверхъестественных сил. Над волнами кружили горластые чайки, на деревьях пели дрозды, в живых изгородях, разросшихся на пол-улицы, охотились воробьи, а с моря доносился барабанный рокот прибоя.
136 
