Особенно,... 
13 
В центре комнаты стояла кровать, укрытая горностаевым мехом и с балдахином из белого шелка.
На кровати лежала молодая женщина. Ее черные волосы отливали глянцевым блеском. Платье ее было ярко-алого цвета. Кожа рук и ног имела цвет розоватой слоновой кости, губы ее прекрасного лица оставались чуть приоткрыты – она дышала.
Женщина спала.
Элрик сделал два шага в направлении спящей женщины и вдруг остановился. Его пробрала дрожь. Он отвернулся.
– В чем дело, друг Элрик?
Мелнибониец шевельнул белыми губами, но не смог произнести ни слова. Что-то вроде стона вырвалось из его груди.
– Элрик…
Мунглам прикоснулся к альбиносу. Элрик стряхнул с себя его руку.
Альбинос снова повернулся к кровати, словно заставляя себя смотреть на что-то ужасное. Он дышал глубоко, плечи его распрямились, левая рука легла на эфес клинка.
– Мунглам…
Он заставлял себя говорить. Мунглам посмотрел на женщину на кровати, посмотрел на Элрика. Может быть, Элрик узнал ее?
– Мунглам, это колдовской сон…
– Откуда ты знаешь?
– Он… похож на тот сон, в который мой кузин Йиркун погрузил Симорил…
– Боги! Ты думаешь…
– Я ничего не думаю.
– Но это не…
– Это не Симорил. Я знаю. Я… она похожа на нее… очень похожа. Но одновременно и не похожа… Только я никак не ждал…
Элрик опустил голову.
Голос его зазвучал тихо.
– Идем отсюда, – сказал он.
– Но, наверное, она – хозяйка замка. Если бы мы разбудили ее, она смогла бы…
– Таким, как мы, ее не разбудить. Я тебе уже сказал, Мунглам… – Элрик глубоко вздохнул, – ее погрузили в колдовской сон. При всем моем знании колдовства я не мог разбудить Симорил. Если у тебя нет строго определенных чар, если ты не знаешь точно, какое заклинание использовалось, то тут ничем помочь нельзя. Быстрее, Мунглам, уйдем отсюда.
В голосе Элрика послышались интонации, которые заставили Мунглама вздрогнуть.
– Но…
– Тогда уйду я!
Элрик чуть ли не бегом выскочил из комнаты. Мунглам услышал дробь его шагов, эхом отдававшуюся вдоль длинной лестницы.
Он подошел к спящей женщине и взглянул на ее красивое лицо. Затем прикоснулся к ее коже – она была неестественно холодна. Поведя плечами, он уже направился к двери, но тут заметил, что на стене за кроватью висит несколько древних щитов и оружие.
«Странно, что красавица пожелала украсить свою спальню такими трофеями», – удивился Мунглам.
Под оружием стоял резной деревянный столик. На нем что-то лежало. Он снова вернулся в комнату. Сердце учащенно забилось, когда на столике он увидел карту. На карте были обозначены замок и река Зафра-Трепек.
Карта была прижата к столу компасом в серебряной оправе на длинной серебряной цепочке.
Мунглам одной рукой схватил карту, другой – компас и бросился из комнаты.
– Элрик! Элрик!
Он бегом спустился по лестнице, кинулся в зал – Элрика там не было. Дверь зала была открыта.
Он последовал за альбиносом из таинственного замка на снег.
– Элрик!
Элрик повернулся – на лице гримаса боли, в глазах страдание. Мунглам показал ему карту и компас.
– Это наше спасение, Элрик!
Альбинос уставился на снег.
– Да. Спасение.
Глава пятая
Сон обреченного владыки
Два дня спустя они добрались до верховьев реки Зафра-Трепек и торгового города Алорасаза с его башнями, изящной резьбой по дереву и красивыми деревянными домами.
В Алорасаз приходили охотники на пушного зверя, золотоискатели, купцы из Йосаза, лежащего ниже по течению, а то и из Трепесаза, расположенного на побережье. Это был веселый, шумный город, улицы которого освещались и обогревались раскаленными жаровнями, установленными на каждом углу. Присматривали за жаровнями специальные граждане, в чью обязанность входило поддерживать в жаровнях огонь, чтобы те всегда давали свет и тепло; эти люди в плотных шерстяных одеяниях и приветствовали Элрика и Мунглама, когда те вошли в город.
Хотя Мунглам и позаботился о том, чтобы взять в путь вино и мясо, они чувствовали себя усталыми после долгого пути по степи.
Они прошли сквозь шумную толпу, мимо смеющихся краснощеких женщин и коренастых, одетых в меха мужчин, чье дыхание клубилось в воздухе, смешиваясь с дымом жаровен. Мужчины вовсю прихлебывали из тыквенных бутылей с пивом и мехов с вином, ведя переговоры с купцами, прибывшими из более цивилизованных мест и потому имевшими не столь живописно-буколический вид.
13 
