Особенно,... 
17 
Что же тогда получается?
Тогда получается, что Жуков – подлец.
Падение Жукова – во время парада. Историей это зафиксировано. Свидетелей тысячи.
Падение Сталина – во время тренировки. Но свидетелей тренировок и падения нет. И сам Жуков сталинского падения не видел. Источник информации у Жукова только один – сын Сталина Василий. Источник предельно удобный. Когда первое издание «самой правдивой книги о войне» вышло в свет, Василий Сталин уже семь лет пребывал в ином мире. Потому возразить не мог.
А когда группа передовиков писательского дела только приступила к сочинению «воспоминаний и размышлений» Жукова, Василий Сталин был еще жив, но находился вне досягаемости. Он сидел в тюрьме. И не в какой-нибудь, а в Лефортовской. Потом его выпустили, но «в порядке исключения из действующего законодательства» упекли в ссылку, где он и умер.
И вот вопрос: о чем же честный человек должен рассказывать в своих воспоминаниях? О том, что случилось с ним лично, или о том, что случилось с кем-то другим? О том, что сам пережил, или о том, чего сам не видел, ссылаясь на единственного свидетеля, который заведомо не мог возразить и опровергнуть?
Жуков о своем падении молчит, а про Сталина «настало время рассказать…». И он рассказывает, зная, что книгу его будут издавать миллионными тиражами и переводить на всевозможные языки.
Каждый читатель обязан признать на выбор:
– или что дочь стратега – лгунья и халтурщица;
– или что папа – мерзавец.
Можно признать и обе возможности одновременно. Ибо первое второму не перечит.
5
Некоторые продолжают верить: дочь стратега не унизилась бы до подделок! То, что она нашла, – это настоящая первоначальная рукопись мемуаров Жукова.
Ладно. Пусть так и будет.
Тогда повторю кусочек из мемуаров. Это якобы рассказ Василия Сталина: «От неумелого употребления шпор конь понес отца по манежу. Отец, ухватившись за гриву, пытался удержаться в седле, но не сумел и упал. При падении ушиб себе плечо и голову. А когда встал – плюнул и сказал: пусть принимает парад Жуков. Он старый кавалерист».
Представим себе, что это сам Жуков сидит в уютном кабинете, за окном воет вьюга, в камине чурки горят, а он с чувством вписывает в свои мемуары сталинские слова, которых сам не слышал. Сталин, если верить Жукову, говорил: куда мне, неуклюжему, на коне гарцевать? Пусть старый кавалерист Жуков на коне красуется. Мол, с ним-то такая неприятность приключиться никак не может.
Тут Фрейд в чистом виде: побитый мальчик в своих мстительных мечтах видит себя победителем, а обидчика – в крови и соплях.
Позорное падение старого кавалериста с коня на параде не давало покоя ни ему самому, ни его семье, ни жрецам культа Жуковской личности. Потому правда о падении Жукова в их грезах трансформировалась в неправду о сталинском падении.
Эти грезы были потом пущены по миру как «самое-самое», как святая правда, которую великому гению стратегии мракобесы не позволили высказать при жизни.
6
Мертвому Жукову можно приписать любые слова, сославшись на мертвого сталинского сына. Но как быть с полковником Масловым, который в 1945 году, будучи майором, лично подбирал коня для Сталина? Маслов был наставником верховой езды и нечаянным свидетелем сталинского падения. Этот свидетель жив. И он помнит, и он утверждает. И его авторитет непререкаем…
Молодой лейтенант Маслов был участником исторического парада на Красной площади 7 ноября 1941 года. Прямо с парада – в бой. В самое пекло. Той осенью германские танки, бронетранспортеры, артиллерийские тягачи, автомашины и мотоциклы увязали в грязи и снегу, а советская кавалерия действовала! Ей ни грязь, ни снег не помеха.
Особо отличились кавалерийские корпуса генерал-майоров П.А. Белова и Л.М. Доватора. За выдающийся вклад в оборону Москвы кавалерийский корпус Белова был преобразован в 1-й гвардейский, Доватора – во 2-й гвардейский. Белов завершил войну в Берлине генерал-полковником, командующим 61-й армией, Героем Советского Союза, кавалером десяти боевых орденов, в том числе трех орденов Суворова I степени и одного ордена Кутузова тоже I степени. А Доватор погиб под Москвой. Посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. Вот у них-то, генералов Белова и Доватора, был связным лейтенант Маслов.
Кавалерийские корпуса действовали в глубоком вражеском тылу, потому доставлять им донесения было делом исключительно ответственным и опасным. За подвиг, совершенный под Москвой в 1941 году, лейтенант Маслов был представлен к ордену Славы III степени. Награда нашла героя только в 1968 году. А орден Красной Звезды ждать долго не пришлось. Еще тогда, в далеком 41-м, командующий 33-й армией генерал-лейтенант И.И. Масленников снял орден со своей груди и повесил на грудь храброго офицера. К концу войны майор Маслов командовал полком. Можно ли сомневаться в правдивости рассказа этого заслуженного ветерана?
17 
