Особенно,... 
42 
В марте 1939 года Гитлер захватил Чехословакию и расчленил ее на части. И опять со стороны Британии и Франции – никаких действий.
Вопрос: зачем же Сталин искал союза с этими странами, которые слова своего не держали и были явно не способны защитить даже собственные интересы? Может быть, Сталин рассчитывал, что Британия и Франция, которые не желают защищать себя, бросятся защищать Советский Союз?
На мой взгляд, товарищ Сталин был не глупее нас. На помощь этих стран он явно не рассчитывал. Зачем же тогда товарищ Литвинов суетился? Зачем к «коллективной безопасности» призывал, если знал, что на союз с Британией и Францией положиться никак нельзя?
Договор с Британией, Францией, США был совершенно не нужен Сталину. Если правители этих стран посчитали бы выгодным для себя помогать Сталину, то сами могли проявить инициативу и подписать любой договор. Или могли помогать без всяких договоров. Именно это потом и случилось.
Если же они считали помощь Сталину невыгодной для своих интересов, то могли найти сотни тысяч причин уклониться от выполнения взятых на себя обязательств. И никакой договор тут не поможет. Такое потом тоже случилось. Была достигнута договоренность об открытии Второго фронта в 1942 году. Но западные союзники считали, что это им дорого обойдется. Им было выгодно высадиться во Франции только тогда, когда германский хребет будет окончательно сломан, когда исход войны будет решен. Так они и поступили.
Мы это понимаем, неужели Сталин этого не понимал? Зачем же он много лет боролся за «коллективную безопасность»? Зачем стремился заключить договор с Великобританией и Францией? Ведь опыт тысячелетий исключений не имеет: если твоему потенциальному союзнику в данный момент невыгодно тебя поддерживать, то он найдет причину, чтобы уклониться от выполнения своих обязательств. И наоборот, если кому-то выгодно в данный момент тебя поддержать, то он это будет делать даже без всяких предварительных договоров.
Короче: наличие или отсутствие бумажки о взаимной помощи ничего не меняет. Зачем же Сталину потребовалась такая бумажка?
5
С момента прихода Гитлера к власти личные посланцы Сталина пытались уговорить Гитлера на братский союз. В то же время посланцы Сталина в Варшаве, Праге, Париже, Лондоне пугали германской опасностью и призывали к организации «коллективной безопасности».
Сталин раскачивал лодку. Гитлера пугал тем, что объединится с Британией и Францией, а Британию и Францию – что объединится с Гитлером.
Сталин давал Гитлеру понять: если не будет союза между нами, тогда против тебя подниму всю Европу. А Европу Сталин пугал другим: Советский Союз ужасно слаб и ужасно пуглив – если вы не начнете войну против людоеда Гитлера, тогда я буду вынужден пойти с ним на союз.
Шла игра на повышение. Информацию о контактах с Гитлером Сталин подбрасывал во все европейские столицы. Там возникало беспокойство и разгоралось желание не допустить сговора Москвы и Берлина. Начинались переговоры в Париже, Лондоне, Праге. Информацию об этом Сталин подбрасывал Гитлеру: смотри, удушу…
В те годы в США было очень серьезное перепроизводство сельскохозяйственной продукции. Коммунисты любят показывать возмущенным зрителям ужасные кадры: американские фермеры выливают молоко прямо на землю, сжигают посевы, убивают коров и хлоркой засыпают их туши.
В Советском Союзе проблему перепроизводства решали более радикальным путем. Части Красной Армии под руководством своих доблестных командиров оцепляли целые районы. Тех крестьян, которые производили больше всех, вместе с семьями в разгар зимы загоняли в скотские вагоны, везли за многие тысячи километров в Сибирь, на Урал, в Казахстан и там на морозе выбрасывали в голой степи. Эта грандиозная операция проводилась по приказу Сталина. Непосредственное руководство осуществлял Молотов. Много лет спустя ему был задан вопрос: сколько же людей вывезли тогда в дикие, необжитые районы? Молотов ответил: «Сталин говорил, что мы выселили десять миллионов. На самом деле мы выселили двадцать миллионов» (Ф. Чуев. Молотов. М., 2002. С. 458).
В те годы в концлагерь попал белорусский крестьянин Иван Солоневич. Он один из немногих, кому удалось бежать сначала из лагеря, потом из страны победившего пролетариата. Он оставил потрясающее свидетельство того, что пережил. Вот его оценка того периода: «Советский режим организован не для нужд страны, а для мировой революции. Нужды страны ему, по существу, безразличны. Я не представляю себе, чтобы с какой бы то ни было другой точки зрения можно было объяснить и эпопею с коллективизацией, и трагедию с лагерями. Но если вы встанете на эту точку зрения, то весь советский быт – и в мелочах, и в гигантах – получает логическое и исчерпывающее объяснение» (Россия в концлагере. М., 1999).
42 
