очень нудно 
175 
Полукружья бровей рассеянно приподнялись, лиловый взгляд надменно и медленно прополз с одной стражницы на другую, завершил свой путь на громоздкой фигуре Навигатора, кою осмотрел особенно тщательно, а потом уперся в меня и…
Скромно потупив очи (что никак не сочеталось с настроением только что проведенной рекогносцировки), Лэни проворковала:
— Уделит ли господин мгновение драгоценного времени своей недостойной служанке?
— Конечно, — быстро ответил я, выбираясь из подушек. — Сейчас.
Волчица удовлетворенно кивнула, повернулась, гордо вскидывая подбородок, и вышла из комнаты, напоследок полу-фыркнув, полу-тявкнув и ухитрившись вложить в этот звук немаленькую порцию презрения, которое могло относиться в равной степени и ко мне, и к моему случайному окружению, но уверен: предназначалось именно вашему покорному слуге.
— Ай-тай, какой способный мальчик… Славную женщину выбрал, — протянула Амира, лукаво проводив взглядом удаляющуюся Лэни, а я почувствовал, как к щекам начинает приливать кровь.
— Она не моя женщина!
— А вот лгать нехорошо! Если бы она не была твоей, то не смотрела бы на тебя, как на свою собственность, — разумность и умение делать выводы не изменили Навигатору и после нескольких бокалов вина.
— Она не моя! — Интересно, с какой стати я оправдываюсь? Может быть, потому что злюсь? — Она всего лишь из моего Дома!
— Еще скажи, что ребенок в ее чреве не имеет к тебе никакого отношения, — лукаво предложила Амира.
— И ребенок…
Хм. Сказать, что совсем уж не имеет, не могу: в конце концов, с Боргом Лэни столкнулась исключительно благодаря моим скромным усилиям. Нет, спорить бесполезно и бессмысленно. Еще сочтут трусом, не желающим принимать на себя обязательства… Впрочем, пусть думают, что хотят, а мне следует прежде всего выяснить, что заставило волчицу наведаться в Вэлэссу.
Под тихие смешки йисини я выскочил вслед за Лэни, но прежде чем наброситься на Смотрительницу с гневными расспросами, плотно прикрыл дверь комнаты, дабы избавиться от трех пар любопытных ушей. А когда обернулся, понял, что быть гневным не получится: рядом с волчицей стояла Ирм.
Встретив мой растерянный взгляд, девушка радостно ойкнула и бросилась ко мне, путаясь в длинной юбке.
— Здравствуй, маленькая.
Она потерлась пушистыми локонами виска о мою щеку и посмотрела на меня круглыми от восторга глазами:
— Так красиво! Ты всегда тут живешь?
— Нет, маленькая, конечно, нет. Тебе не понравилось дома?
— Понравилось! Только тебя долго не было… — В прозрачном взгляде скользнула грустная тень. — Почему ты не приходишь?
— Я приду. Обязательно. Но немного позже, хорошо? А пока ты побудешь с Лайн’ой. Согласна?
Энергичный кивок.
— Но мне странно видеть тебя здесь… Что-то случилось? Ты заболела?
— Нет, все хорошо! — Возразила Ирм. — Это не я, это Шани.
— Что с ней?
— Она… Грустит.
Кошка грустит? По какому поводу? Я вопросительно взглянул на Лэни, которая в ответ лишь ехидно улыбнулась и слегка повернула голову, предлагая мне посмотреть в указанную сторону.
— И не просто грустит, а заставляет грустить и всех нас заодно, — из сплетения теней в освещенную часть коридора величественно ступила королева.
Нет, ее платье было самым простым из возможных и не потрясало воображение богатой вышивкой и обилием прочих украшательств: нежно-голубое полотно с едва различимым жемчужно-серым узором строго облегало точеную фигуру. Водопад туго заплетенных косичек лился не вниз, а вверх, вопреки всем законам и правилам — к макушке, где рассыпался брызгами прядок. Темная лазурь глаз смотрела холодно и недовольно, но за этот взгляд можно было отдать многое. Почти все. Только не думаю, что Магрит сочла бы такое подношение достаточным.
— Чем же бедная кошка провинилась перед тобой, драгоценная?
Сестра поджала нижнюю губу и жестом, более подходящим бродячему фокуснику, вынула из-за спины правую руку, пальцы которой крепко сжимали пепельный загривок.
— Сам смотри!
Повелительным жестом Шани была водружена мне на руки и, словно очнувшись от жесткой хватки, изобразила… Можно сказать, песню. По крайней мере, это было и не урчанием, и не мурчанием, а странным переливом мяуканья, в котором почти различались слова. А потом кошка крутанулась, всем телом вытираясь об меня. Я почесал дрожащее от удовольствия мохнатое горлышко. Песня и телодвижения повторились, став еще нетерпеливее.
175 
