Особенно,... 
82 
Мой пакет уже упакован в зеленый плотный брезентовый мешок, заперт и опечатан двумя печатями. Дипломат – подполковник ГРУ. Но и ему не положено знать – ни кто я, ни что находится в пакете. Ему приказано встретить меня. Принять груз, запереть двери изнутри и – немедленно в посольство. В момент, когда пакет попал в дипломатическую машину, он в относительной безопасности. Как только он попадет за каменные заборы посольства – он в полной безопасности.
Я останавливаю машину борт к борту, опускаю стекло. У него уже стекло опущено. Принимай.
Он – крупный светловолосый человек. Лицо серьезное. По упрямым складкам у рта без ошибок скажу, что он вербует успешно. Варяг, без всяких сомнений. Такие упрямые парни долго в обеспечении не работают. Просто сегодня день сумасшедший. Просто всех сегодня в женевской и бернской резидентурах в обеспечение бросили.
Мы не имеем права говорить, тем более по-русски. Остановился, бросил груз, исчез. В это короткое мгновение он успевает рассмотреть меня. По каким-то неприметным признакам он узнает во мне зелененького борзягу, замученного агентурным обеспечением, первый раз вкусившего варяжьего успеха. Он улыбается мне. Он ничего не говорит, он только чуть шевельнул губами. А я понимаю: успехов тебе.
И только красные огни по белому туману, только улыбка его зубастая за стеклом. Исчез.
Я жду три минуты. Ему сейчас преимущество. Он сейчас с грузом. Через два часа возле Интерлакен у меня еще одна встреча: отдать эту машину, получить свою.
В ту ночь меня могли видеть во Фрибурге и в Нешателе. Рассвет я встретил в Цюрихе. Главное сейчас – как можно больше контактов. Меня могли видеть в огромной библиотеке, в оружейном магазине, в пивной, на вокзале. Я разговаривал с мужчинами и женщинами. Я разыскивал фирму, которая реально существует, но мне совершенно не нужна. Я рылся в адресных книгах и искал людей, которые нам совсем неинтересны. Говорят, что лиса тоже так же путает свои следы.
Границу я пересек у Брегенца поздно вечером. Полицейского контроля почему-то не было. Но если бы и был контроль, разве позволено кому-то осматривать мою дипломатическую машину? Но если бы, применив силу и нарушив Венскую конвенцию 1815 года, они осмотрели мой багаж, могли бы они найти что-то? Нет. То, что интересно, то уже в Москве на Ходынке, в огромном здании, именуемом Аквариум. Пока я путаю следы, особый самолет с вооруженными дипломатическими курьерами уже давно привез десятки плотных зеленых опечатанных мешков, аккуратно уложенных в алюминиевые контейнеры.
Австрийские полицейские меня приветствуют, улыбаются. Документы? Пожалуйста. Осмотреть машину? Да ни в коем случае! Но у них и намерения такого нет. Толстый добродушный дядька с пистолетом на боку козыряет: проезжай.
Зачем им придираться к советскому дипломату, у которого такое простое доброе лицо. Разве он похож на лохматых террористов, фотографии которых вывешены у полицейского участка?
Я медленно проезжаю пограничный шлагбаум, салютуя им. Я вам не враг. Я почти друг. Мы провели массовую вербовку, но среди наших агентов ни одного гражданина Швейцарии, ни одного гражданина Австрии. Ваших мы вербуем в других местах. Против Австрии мои коллеги работают с территорий всех остальных стран мира. А мы никогда не злоупотребляем гостеприимством.
10
Я смотрю в зеркало, а на меня смотрит серое лицо, поросшее щетиной.
Глаза красные у этого человека в зеркале, ввалились. Он сильно устал.
– Спускайся вниз, попарь косточки. Побрейся. И к командиру – на львиную шкуру.
– Зачем?
– Не бойся, не на расправу.
В сауне трое моих друзей: 4-й, 2-й, 32-й.
– Здорово, братцы.
– Здравствуй, варяг!
Парятся они уже, видно, давно. Раскраснелись.
– Садись, Витя! – и ржут все. Знают, что я сидеть не могу после двух суток за рулем. Они сами не сидят. Лежат на животах.
– Хочешь, Витя, пивка?
– Еще бы…
Спину мне Колька березовым веником исхлестал и задницу тоже.
– Восстанавливается кровообращение?
– О-о-о… да.
– Вить, а Вить, да не спи ты, опасно это. Вить, лучше пивка попей.
В большом зале накрыт праздничный стол. Стульев нет. Кто сейчас сидеть будет? Все молчат. Улыбаются. Появляется Навигатор, за ним, как верный оруженосец, – первый шифровальщик.
– Деталей прошедшей операции я оглашать не буду. Не имею права. Но успеха добились все. Некоторые имеют по три вербовки. Несколько человек – по две вербовки. – Навигатор поворачивается к первому шифровальщику и говорит:
82 
