29 
И не понятно: неужели большие начальники из Главпура, те, кто нам эти работы настоятельно рекомендует, не заметили, что при простом наложении дат ленинская статья одним только своим названием опровергает любые рассказы о великих победах, якобы одержанных 23 февраля 1918 года?
И что есть урок? Каждый из нас попадал в положение, когда натворил что-то и оправдаться нечем. И вот тогда, за неимением лучшего, мы обращаемся к общему собранию коллектива: это будет для меня уроком…
Вот и товарищ Ленин развалил армию и флот своей антивоенной агитацией, германы нажали, фронт рухнул, и надо товарищу Ленину перед всей Россией ответ держать. И он мямлит: это урок…И он советует: с противником надо бороться… и т.д. Гениальность Ленина в том, что он молол чепуху, с которой не поспоришь. Кому придет в голову утверждать обратное? Кто будет доказывать, что с противником не надо бороться? Что не надо уметь бороться?
Я о чем? О том, что если бы Павел Дыбенко 23 февраля 1918 года одержал великие победы под Псковом и Нарвой, то товарищ Ленин, узнав об этом 24 февраля, за день и ночь написал бы статью совсем другую и в вечернем номере газеты «Правда» 25 февраля 1918 года появилось бы нечто совсем по содержанию иное. А получился обидный и горький урок. И, понятно, весьма необходимый. Пока гром не грянул, товарищ Ленин, как тифозная вошь, армию разлагал «Окопной правдой» и прочей мерзостью, публикуемой на немецкие деньги. Но преподали немцы урок товарищу Ленину, и он узаботился обороной страны.
С того дня великие победы под Псковом и Нарвой стали для меня предметом особого и несколько нездорового интереса, имя великого полководца Дыбенко — тоже.
Благо книг о войне у нас написано много и теми книгами забиты все библиотеки. И вот — «Размышления о минувшем» генерал-лейтенанта С.А. Калинина. В 1918 году солдат Калинин, вернувшись с фронта, творит революцию в Самаре. Голод. Разруха. Положение коммунистов шаткое. Людей не хватает. «Не помню сейчас точно, в конце марта или в начале апреля, в Самаре произошло событие, взволновавшее всю партийную организацию. В город неожиданно, без всякого предупреждения, прибыл эшелон балтийских моряков во главе с П.Е. Дыбенко. Вначале мы обрадовались новому пополнению. Но в тот же день в губком пришла телеграмма за подписью М.Д. Бонч-Бруевича. В телеграмме предлагалось немедленно задержать Дыбенко и препроводить в Москву за самовольное оставление вместе с отрядом боевой позиции под Нарвой» (с. 71).
Нам говорили, что под Нарвой — великие победы, а сам победитель почему-то сбежал и его по всей стране ловят. И вот самарские большевики решают, как с матросиками обойтись. Решили: делегатом идет один Калинин без охраны и без оружия. «Как только я появился на перроне вокзала, матросы взяли меня под стражу и, как „контру“, привели в вагон Дыбенко. За столом сидел богатырского вида моряк…» Коммунист Калинин устыдил революционера Дыбенко, тот раскаялся и решил возвращаться в Москву. Конец истории я узнал через 21 год. 26 февраля 1989 года «Красная звезда» поместила большую статью о великом полководце Дыбенко, в которой парой строк сказано: «За отход от Нарвы и самовольный отъезд с фронта Дыбенко исключили из партии. (Был восстановлен только в 1922 году.) Он предстал перед судом Революционного трибунала… Совнарком вынес решение — отстранить Дыбенко с занимаемого поста. Павел Ефимович к этому себя уже подготовил: „Конечно, я виноват в том, что моряки добежали до Гатчины…"“
Случилось вот что. Члену первого Советского правительства товарищу Дыбенко и его доблестным матросам приказали остановить германские войска под Псковом и Нарвой. Никаких побед пламенные революционеры ни под Псковом, ни под Нарвой не одержали, никого не остановили, неувядаемой славой своих знамен не покрыли. Наоборот, при первых столкновениях с противником изнеженные матросики, просидевшие всю войну в портах, дрогнули и побежали. И наш герой — вместе с ними. А может быть, впереди. Защитники революции добежали до самой Гатчины. Тут надо открыть карту, чтобы оценить героический путь. 120 километров бежали защитники социалистического отечества. Три марафона по глубокому февральскому снегу. В Гатчине захватили эшелон и понеслись по стране спасать свои революционные шкуры. Вдогонку спасающимся глава высшего военного совета Бонч-Бруевич рассылает по стране телеграммы: поймать героев и под конвоем доставить в Москву. Герои должны были остановить противника, но их самих надо останавливать. Если удастся найти…
29 
