очень нудно 
11 
– Что это вы вдруг остановились? – разозлился он.
– Здесь находятся мастерские завода Ситроена, заброшенные из-за наводнения. Туда-то они и пошли, – уверенно заявил Карлов.
– Вы что – видите в темноте, как кошка? – восхитился Морозини, который и сам на зрение пожаловаться не мог.
– Нет, просто живу здесь поблизости и знаю эти места как свои пять пальцев. Машину они, наверное, поставили во дворе. – А мы что будем делать? – Я, само собой, пойду туда... А вы не могли бы подъехать поближе?
Полковник-таксист насмешливо взглянул на него поверх очков.
– Мне тоже в свое время случалось надевать лаковые туфли к вечернему костюму, и я знаю, что для ходьбы это не самая удобная обувь, но вы, наверное, уже заметили, что мотор у моей машины самую малость шумный? Так что придется вам смириться со своей участью, и, клянусь святым Георгием, вы это переживете! А я тем временем вручную подтолкну свое такси, чтобы вам меньше пришлось идти в случае внезапного возвращения. Здесь дорога идет под уклон, и у меня должно получиться, – прибавил он, выбираясь со своего места и распрямляя довольно-таки внушительную фигуру.
– Что поделаешь! – ответил Альдо, тоже выходя из машины и проверяя, на месте ли револьвер: как знать, ему в любую минуту может потребоваться оружие.
– Не волнуйтесь, когда вы оттуда выйдете, я буду уже совсем рядом! – заверил князя Карлов, принимаясь, как и обещал, подталкивать такси.
– Да я и не волнуюсь.....
Занимался хмурый, насморочный день, в тусклом свете вырисовывались очертания когда-то нарядного, но теперь обезображенного индустриализацией парижского предместья. Прелестный замок, так любовно построенный и убранный Людовиком XVIII для одной из фавориток, – последней представительницы этой корпорации, если и не вообще, то во Франции уж точно, – почти лишился своего парка, жестоко порубленного компанией Томсон-Хаустон, со времен войны занимавшейся Производством трансформаторов и приборов высокого напряжения. Что же касается самого замка, во время все той же войны превращенного в госпиталь, теперь там была ремесленная школа для мальчиков. Словом, картина выглядела довольно уныло, но Морозини бросил на нее лишь беглый взгляд, оценивая степень опасности, которая могла исходить от нагромождения жилых зданий и мастерских.
С оружием наготове и со всеми обычными в таких случаях предосторожностями он пробрался через захламленный двор и вошел в просторную полуразрушенную мастерскую, где почти все окна были выбиты, а немногие уцелевшие стекла почернели от пыли. Смотреть тут было не на что, кроме притаившейся в темном углу зловещей композиции: жаровни с еще красневшими углями, к которой прислонены были щипцы и какие-то длинные железные прутья. Рядом виднелись пятна крови.. Альдо почувствовал себя так, словно мгновенно перенесся в самое что ни на есть мрачное Средневековье, хотя на стене над орудиями пытки красовался обрывок рекламного плаката!.. Правда, никаких следов жертвы он не обнаружил, – похоже, все каким-то таинственным образом отсюда улетучились.
Морозини долго осматривал мастерскую и двор, в особенности двор, где следы шин, местами появляясь, тут же и пропадали, – их сменяли разнообразные отпечатки подошв. Среди больших и широких – следы женских туфелек на тонком каблуке. Складывалось впечатление, что люди, объединив усилия, приподняли машину и отнесли ее в какое-то надежное укрытие. Правда, предположение даже самому Альдо показалось совершенно бредовым... И все же, все же...
Тем более что в глубине двора Альдо углядел металлическую штору, насквозь проржавевшую, но с заботливо смазанным механизмом. Опять начались сомнения: во-первых, штора была опущена, а во-вторых, в одиночку ее было не сдвинуть. Но все же на всякий случай князь решил попросить полковника Карлова ему помочь. Сложение у таксиста было медвежье, и его пассажир с легкостью представлял себе, как этот русский офицер гнет руками подковы...
Морозини отправился на поиски полковника, но далеко ходить не пришлось: такси стояло почти у самых ворот разрушенного завода. Водитель тоже оказался неподалеку: он сидел на берегу Сены рядом с маленьким мальчиком, и оба смотрели на бегущую у самых ног речную воду. Князь приблизился к ним. Услышав его шаги, мальчик поднял на него горестные голубые глаза, из которых все еще ползли по круглым щекам слезы. На вид ему было лет десять, и, со своими веснушками и растрепанными светлыми волосами, выбивающимися из-под кепки, он очень напоминал одного из монмартрских сорванцов с рисунков Пульбо – в длинных штанах, грубых ботинках, с обмотанным вокруг шеи вязаным шарфом, вот только его одежда, хоть и поношенная, выглядела добротной и чистой. Мальчик обратился к незнакомцу таким тоном, словно хорошо знал его и воспринимал его присутствие здесь как нечто вполне естественное:
11 
