Последние отзывы

  97  

Понять поведение уходящих пограничников просто. Если иметь в виду, что мирное время кончилось, и все, до начальника заставы включительно, понимают, что уже идет война. А на войне именно так и делается. Всегда. Выводится, например, 1-я гвардейская танковая армия из сражения, и приказ; выходить налегке. Незачем выводить с переднего края оружие, боеприпасы, боевую технику, которые с таким трудом туда доставлены. Потому вывод частей из боя часто осуществляется так: запасы, все оставшееся после жестоких боев вооружение и боеприпасы передаются свежим частям, а отходящие в тыл ничего лишнего с собой не берут, там в тылу их доукомплекгуют и вооружат новым оружием прямо с заводов. Именно так 19 июня 1941 года проходила смена советских войск на границах: уже не по стандартам мирного времени, а так, как делается на войне.

Удивительны настроения в боевых частях Красной Армии, которые прячутся в лесах у границы. В том же, например, 144-м отдельном разведывательном батальоне капитана Свиридова.

Кстати, надо и батальон описать. Организация его стандартна: управление и штаб, танковая рота, рота тяжелых пушечных бронеавтомобилей, мотострелковая рота, кавалерийский эскадрон и подразделения обеспечения. Основное вооружение батальона — 16 плавающих танков и 13 пушечных бронеавтомобилей. У Сталина таких батальонов только в составе стрелковых дивизий 207, полностью укомплектованных, и несколько десятков — не полностью. Оценим.

Глянем только на один 144-й разведывательный батальон. В его составе 16 танков, а во всех германских пехотных дивизиях вместе взятых — ни одного. И во всех германских моторизованых дивизиях вместе взятых — ни одного. А у Сталина в каждой стрелковой дивизии разведывательный батальон с танками. Только в составе разведывательных батальонов стрелковых дивизий у Сталина больше танков, чем во всем вермахте на Восточном фронте. Да ведь и танки не простые, а плавающие. Их у Сталина 4 тысячи. А а во всем вермахте — ни одного. И во всем остальном мире — ни одного плавающего танка в то время не было.

И выходит, что командир батальона капитан Свиридов на румынской границе имеет 16 плавающих танков, а ни один германский генерал и фельдмаршал не имеет ни одного. Генералы и фельдмаршалы всех остальных стран — тоже ни одного. Так вот у командира такого батальона подчиненный командир эскадрона просит разрешения выслать разведку на «ту сторону реки… Представляю ту же ситуацию где-нибудь в 1970 году: молодой офицер-разведчик спрашивает у командира разведбата разрешения послать разведгруппу на ту сторону реки… скажем, в Западную Германию.

Представляю себя лично, задающего этот вопрос моему комбату… Да меня бы за такой вопрос вмиг простынями повязали и под вой сирен доставили в соответствующее учреждение. А в 1941 году старший лейтенант-разведчик задает вопрос капитану, а тот бурно не реагирует: правильный вопрос, но пока еще время не наступило. Скоро наступит.

В разведывательных подразделениях и частях дураков не держат. Старший лейтенант описан деловым, энергичным, инициативным. Сам автор тоже хороший командир, от капитана дошел до генерал-майора, стал Героем Советского Союза. В данном случае старший лейтенант получил отрицательный ответ, но вопрос он задавал с четким пониманием того, что положительное или отрицательное решение о посылке вооруженной группы на сопредельную территорию зависит уже не от товарища Сталина и не от товарища Молотова, не от Жукова и не от начальника ГРУ генерал-лейтенанта Голикова, а от капитана, который стоит там, где полагалось бы стоять пограничным постам.

В данном случае капитан не разрешил выслать разведку на территорию противника, но известны сотни случаев, когда другие советские капитаны и майоры разрешили. Мы привыкли возмущаться тем, что германские разведывательные самолеты кружились над советской территорией, что германские разведывательные группы рыскали по нашей земле. При этом мы как-то забываем о наших самолетах, которые летали в германском небе, о наших разведгруппах, которые рыскали по германской земле.

Читая эти строки, вспоминаю книгу Б.М. Шапошникова «Мозг армии». За много лет до 1941 года Шапошников предупреждал, что «перевод армии на военное положение создает известный подъем ее военной доблести, повышает моральный уровень армии». Шапошников предупреждал, что армия, которую перевели на военное положение и придвинули к границам, испытывает нервное напряжение, сдержать ее порыв невозможно. Шапошников предупреждал, что армию нельзя долго держать у границ, ее надо пускать в дело.

  97