очень нудно 
15 
– Плюньте и забудьте, граф! Роллена стоит многого, но не жизни. Особенно ВАШЕЙ жизни. Вы и так натворили столько глупостей… Не делайте последнюю: не жертвуйте собой впустую!
– Впустую?
– А то как же? Думаете, Ваша смерть избавит девушку от подозрений и обвинений? Лишь частично, дорогой граф, лишь частично! Правосудию, положим, всё равно: взявший на себя вину казнён, можно умыть руки. Но я-то знаю, КТО и НАСКОЛЬКО виноват, об этом Вы не подумали? Не подумали, что днём позже я подстерегу Роллену в каком-нибудь укромном уголке и проведу всестороннее исследование её внутренностей?
– Вы… Вы не сможете… – ну, наконец-то, в глазах графа появилось нечто, отдалённо напоминающее мысль!
– Почему? – усмехаюсь. – Чтобы вспороть человеку живот, не надо быть ни особо сильным, ни особо злым, достаточно лишь уверенности в собственной правоте. А я – уверен.
– В чём? – хриплый шёпот.
– Видите ли, граф… Вас приговорили за использование «рубиновой росы» во вред. Справедливо, между прочим! Но гораздо более жестокого наказания заслуживает тот, кто снабдил Вас отравой, потому что негодяй нарушил и запрет на ввоз, и запрет на распространение. А мне почему-то кажется, что достать «росу» Вы могли только, воспользовавшись связями Вашей возлюбленной. Верно?
Шэрол молчит, но мне не нужно подтверждение того, что и так очевидно. Поэтому продолжаю:
– Кто ещё, кроме мага, пользующегося покровительством короля, может безнаказанно и безбоязненно получать и хранить у себя запрещённые зелья? Так что, граф, сами посудите: вину Роллены даже не надо доказывать. У меня есть только один вопрос: кто именно дал ей «росу»? Вряд ли её брат: он, конечно, самодур, но на откровенного идиота не похож… Итак, кто?
– Я не знаю… Но Герис нам не помогал.
– Вы в этом поклянётесь?
– Да.
– Хорошо… – что ж, остаётся вторая кандидатура, но с ней я буду разбираться позже. А пока… – Всё ещё настаиваете на том, чтобы умереть? Если хотите, я Вам помогу. Лично. У меня есть чудесный ножичек…
– Н-нет, – молодой человек нервно отшатнулся.
– Зря! Я бы не сделал Вам очень больно… Ну, только не падайте! Я пошутил. Его Высочество принц Дэриен великодушно позволил Вам остаться в живых. С одним условием.
– Каким же?
– Условие, если Вам интересно, высказано мной, и проверять его выполнение тоже буду я. Обвинение остаётся в силе, но исполнение приговора откладывается. На неопределённый срок. Всё будет зависеть от Вас: преданное служение интересам короны со временем обязательно перевесит преступление, совершённое под влиянием чувств. Понятно?
– «Преданное служение»? Ваше предложение больше похоже на шантаж, – ну вот, он уже разумно мыслит! Замечательно!
– Одно другому не мешает, дорогой граф! Я не призываю Вас лизать кому-то ноги… Я лишь предлагаю Вам выполнить долг дворянина, чьи предки служили земле, на которой жили. А некоторое принуждение… Оно только подстегнёт, заставляя принять решение, как можно быстрее!
– Вы опасный человек, лэрр, – Шэрол смотрит на меня грустно, но уже не безысходно.
– Я знаю. Но я опаснее для самого себя, чем для других… Итак, Вы согласны?
– На что?
– На службу во славу Западного Шема – в общем и принца Дэриена – в частности?
– У меня есть выбор? – о, мы уже пытаемся улыбнуться… Какой же я молодец!
– Выбор есть всегда! Но не все умеют его делать правильно, – подмигиваю.
– Вы очень убедительны, лэрр… Пожалуй, я соглашусь.
– Не буду утверждать, что Вы не пожалеете, граф. Пожалеете, и не раз! Но ещё чаще Вы будете с благодарностью вспоминать это зимнее утро и…
– И несносного человека, который заставил меня жить правильно?
– Именно, дорогой граф!
– Ваше решение, Мастер?
Ксаррон смотрит на тусклый день за окнами кабинета сквозь наполовину опустошённый хрустальный бокал. Я, развалясь в кресле, наслаждаюсь терпким вином, подогретым с горстью южных специй. Рогар задумчиво поглаживает подбородок.
– Оно Вам необходимо, милорд?
– Вы же знаете: порядок нужен во всём. Кроме того, я не люблю приказывать, если можно попросить и получить согласие, – кузен серьёзным и слегка торжественным тоном озвучивает одну из моих любимых жизненных позиций.
Бросаю недоумённый взгляд исподлобья в сторону «милорда Ректора». Ну, надо же… Ксо не любит приказывать? Да только этим и занимается всё то время, которое мне довелось его знать! Или это просто игра на публику? Согласен, публики мало. Собственно, зритель у разворачивающегося в кабинете начальника тюрьмы действа один. Я.
15 
