166 
«Но Роза очень умна, – подумал он. – Подумай об этом. Она пыталась сказать тебе, но ты не слушал ее. Может, тебе следовало принять ее предложения. Ни одно из направлений расследования не должно было быть упущено. Возможно, Сильвер-Скину есть что сказать. И это важно».
Но было слишком поздно. Роза отдалилась от него, а город вокруг умирал. Лорд Айрон вспомнил, как выглядел Макс в Грагонатте год назад: отчаявшийся, потерянный, неспособный на сопротивление и побег. С ним явно что-то произошло тогда. И явно не человеческие руки были к этому причастны. Все это время Айрон упорно не замечал тревожных признаков демонов прошлого. Простые люди на улицах Карадура оказались более мудрыми и проницательными, чем Совет. Они догадались, что нечто в Силь-вер-Скине делает его отличным от других. Но какова была теперь его роль в разворачивающейся драме?
Лорд Айрон вращал и вращал зеркала Камеры, пока отрывочные образы разрушающегося города не замелькали перед его глазами пестрым нескончаемым хороводом.
– Где ты, Роза? – вслух произнес он. – Вернись ко мне.
Серения Сильвер-Скин рассматривала сидящего перед ней человека. Он выглядел постаревшим, бедняга. Знание состарило его. Меневик Вейн отлично справлялся со своей ролью все эти годы, но ничто не предвещало, что он подойдет так близко к огню. А теперь, нечаянно обжегшись об него, он изменился. Менни сидел в гостиной, углубившись в собственные мысли. Его привели сюда потому, что больше вести было некуда. Серения вызвала Менни из Шрилтаси, направив его неверную поступь в Точеный Дом. Возможно, это было жестоко, но ей пришлось пренебречь чувством жалости и сострадания. Менни не желал никаких объяснений. Он просто хотел все забыть, освободиться от груза ответственности.
Тишину комнаты нарушало только потрескивание дров в камине. Серения отпила немного из фарфоровой чашки и мягко проговорила:
– Менни, твой чай стынет. Выпей, тебе станет легче. Чай – чудесное средство. Некоторые высокоопоставлен-ные люди Карадура иногда приходят ко мне выпить чаю.
Менни поднял на нее глаза и послушно сделал глоток ароматной жидкости.
– Что-то со мной не так, миледи. Не так.
Серения улыбнулась ему. Чай был заварен из трав, которые помогут Менни успокоиться и вернут ему способность радоваться.
– Я знаю, Менни, пей.
Она вспомнила день, когда он впервые пришел к ней – мужчина в самом расцвете сил. Тогда он был ловеласом, исполненным бравады. Но Серения всегда знала, что сделала правильный выбор. Она сказала Менни:
– Не нужно играть со мной в игры, мальчик мой. Никогда не забывай, что я читаю в твоем сердце и вижу там доброту. Так что не стоит тратить время на попытки казаться другим.
Ей было легко покорить его, хотя Серения и сомневалась, что кто-нибудь, кроме нее, смог бы столь сильно повлиять на Менни.
– У тебя будет ребенок, – сказала она.
Менни расхохотался. Она позволила ему отсмеяться, потом Менни увидел сталь в ее глазах и понял, что она говорила не буквально. Его реакция была вполне простительна: стиль жизни, определенные источники доходов, дурная слава. Серения все это знала. Внимательно выслушав все доводы и возражения Менни, она просто позвонила в стоящий на камине колокольчик. Вошла девушка с Максимилианом на руках. Софелия умерла только вчера.
– Это не обычный ребенок, – сказала Серения, – когда ты заберешь его отсюда, то должен будешь забыть, что когда-либо был здесь. Теперь он твой. Ты его отец.
Менни нахмурился, и ребенка положили перед ним. Он откинул в сторону прикрывающую малыша пеленку и посмотрел на своего приемного сына. Серения знала, что, увидев мальчика, Менни был поражен – сияние исходило от Макса уже тогда.
Менни вернулся в Точеный Дом только однажды, чтобы обсудить с ней возвращение Макса в семью Сильверов. Серения так повернула дело, что Менни уверился, будто идея принадлежала ему самому. Она даже под конец слегка поспорила с ним. Серения знала, что это будет тяжким, но необходимым испытанием для Максимилиана.
Менни в действительности никогда не задавался вопросом, почему Сильвер-Скины решили отдать ему одного из своих отпрысков. Не верил он и в сказки о магии и сверхъестественном. Менни думал, что его выбрали по той простой причине, что Макс оказался обузой для обеих семей и им понадобился хороший приемный отец для мальчика. Менни был убежден, что он самый подходящий на эту роль. И во многом он был прав. Серения же хотела, чтобы Макс познал опасность, жизнь на краю лезвия. Она хотела, чтобы он познал криминальный мир, чтобы сам мог открыть для себя мораль и этику.
166 
