Особенно,... 
29 
– По-моему, нам не о чем говорить.
– Но… – начал ошеломленный Кен.
– Ты унизил меня перед друзьями, – прервав его, прошипела она. – А я-то хвасталась тобой перед всеми. А ты, ты обыкновенный воришка. Ты сделал меня посмешищем всей школы. Никогда еще мне не было так стыдно. Мой отец абсолютно прав, во всем!
– Сюзанна, ты не понимаешь…
– Я прекрасно понимаю, – перебила она, – прекрасно понимаю, что не желаю больше иметь с тобой ничего общего, никогда, до самой смерти.
– Сюзанна! – окликнул ее Кен.
Но она побежала прочь от него по коридору и даже не оглянулась. Кен чувствовал себя так, будто налетел ураган и сбил его с ног.
Так вот каково общее мнение. Кен был настолько счастлив пониманием мистера Купера, мистера Коллинза и тренера Шульца, что думать забыл об остальных. А для них он просто вор. В своем рассказе он хотел объяснить, как легко влипнуть в подобную историю. Но по реакции Сюзанны понял, что все его усилия пропали даром, его не услышали.
Понурив голову, Кен поплелся в раздевалку. С облегчением он убедился, что комната пуста. С тяжестью на душе он начал переодеваться.
Кен вышел на поле, подошел к скамье запасных. Светило яркое солнце. Игроки бегали по полю, но при виде Кена все застыли как мертвые. На него повеяло холодом. Он не сомневался – товарищи по команде тоже осуждают его. Дело ясное, они согласны с Сюзанной, они тоже никогда больше не поверят ему.
Но ребята вдруг разразились криками «ура!» и бросились к Кену. Они хлопали его по спине и тискали в объятиях, все орали сразу, все приветствовали его как героя.
Наконец вперед выступил Скотт Трост и велел остальным умолкнуть.
– Слушайте все! – закричал он.
Вопли смолкли.
– Кен, мы тут толковали об этом случае. И, ну, мы все совершаем ошибку, даже я. – Вокруг загикали, засвистели. – Но чтобы повести себя, как повел ты, надо иметь действительно сильный характер. Мы гордимся, что ты член нашей команды, Мэтьюз.
Снова раздались крики «ура!». Печаль Кена потонула в этих волнах доброжелательности.
– А если ты будешь продолжать в том же духе, – прорвался сквозь крики голос Скотта, – если ты на защиту «Пум» набросишься, как набросился на пишущую машинку, тогда мы их просто разжуем и выплюнем.
Кен уже не слышал приветственных возгласов. Он думал:
«Я вернулся. Слова Сюзанны – чепуха».
Впервые за много дней Кен чувствовал себя дома. Он вернулся в родной дом, к людям, которые ждали его.
14
Элизабет открыла окно спальни и выглянула на улицу. В Ласковой Долине начинался прекрасный день. Светило солнце, в воздухе было разлито благоухание, и дул легкий ветерок. Погода – само совершенство, как раз для празднования столетия города. «Денек прямо как по заказу, нарочно не придумаешь», – подумала Элизабет.
Элизабет, освещавшей праздник для «Оракула», предстояло сегодня множество дел. Сначала она собиралась на парад в деловой части города, им откроется торжество. Затем предполагала посмотреть, как будут сняты покровы с фрески, которую подарил городу отец Брюса, как художник нанесет на нее последние мазки. Потом планировала заглянуть на прием к Лайонелу Ховарду: месяцем раньше ему исполнилось 100 лет, 75 из них он прожил в Ласковой Долине. В два часа футбольный матч и, наконец, школьный пикник.
Элизабет с трудом сдерживала возбуждение. День обещал быть замечательным.
Вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Джессика. Похоже, у нее опять что-то стряслось.
– Лиз, у тебя есть деньги? – спросила она.
– Предположим, – осторожно ответила Элизабет. – А зачем?
Джессика схватила Элизабет за руки и потащила к кровати. Они сели.
– Дай мне взаймы – мне надо купить билет на самолет.
– Билет на самолет?!
– Да, – подтвердила Джессика. – Я должна исчезнуть из города.
– Что ты сказала? – в изумлении переспросила Элизабет.
– Сейчас же! – завизжала ее сестренка. – Я должна покинуть Ласковую Долину и изменить имя. Через пару лет я дам тебе знать о себе, но больше никому не говори.
– Джес, – спокойно сказала Элизабет, – что все это значит?
Джессика перевела дыхание и затараторила:
– Ну, ты не забыла о пикнике в честь столетия города, он должен был состояться сегодня?
– Да ты же твердишь о нем не переставая много дней подряд!
– Верно, – вымученно улыбнулась Джессика. – Ну так вот, возникли некоторые проблемы.
– Некоторые проблемы? – Элизабет поняла – надо готовиться к худшему. Когда Джессика чувствовала себя виноватой, она и атомную катастрофу могла назвать «некоторыми проблемами».
29 
